Ручаюсь, кроме тебя, этого никто не заметил, – после недолгого молчания усмехнулся цесаревич, но увидев, как насупился Юрий, все же ответил на его вопрос: – То, что ты сейчас видел… скажем так, это была «охота на зайцев».
– Сможешь их подсчитать? – поинтересовался поднявшийся с кресла государь, глядя на младшего сына.
– Проверка боеспособности охраны, – кивнув, заговорил Юрий, загибая пальцы, и, взглянув на возведенный им самим купол, защитивший ложу от атаки ТК, уверенно продолжил: – Проверка моих умений, и… все? Хотя нет. Братец говорил о конкуренции. Рюмины? Очевидно, вы хотите, чтобы они тоже занялись темой гражданских ТК. Итого – три «зайца».
– Не то чтобы мы действительно были озабочены вопросом такой конкуренции. Ты просто не знаешь всей подоплеки этого дела, – заметил Михаил. – Скорее, мы посчитали необходимым немного осадить авторов задумки гражданских ТК. Они хорошие люди и верные вассалы, но чуть окоротить их энтузиазм будет нелишним. Без унижения и не превращая во врагов.
– Это мне непонятно, – вздохнул Юрий.
– Ничего, какие твои годы! Поймешь еще, – усмехнулся государь. – И, кстати, «зайцев» на самом деле как минимум четыре.
– А какой четвертый? – удивился Юрий.
– Ты ведь хотел отпраздновать именины в кругу семьи? – Государь положил руку на плечо младшего сына и аккуратно развернул его в сторону гостей, покидающих трибуны под пристальным вниманием рынд. – Считай, что мы исполнили твое желание. Гости останутся здесь, а мы, как и следует по протоколу безопасности, отправимся домой, в слободу, где нас ждут твои сестры и накрытый стол.
– Правда?! – Глаза младшего сына государя заблестели, и он, не сдержав порыва, крепко обнял отца. Благо в ложе не было никого, кроме них троих, а установленный Юрием щит надежно ограждал их от нескромных взглядов. Так что сейчас царевич мог безнаказанно плевать на этикет. – Спасибо, отец!
Убедившись, что младший сын не видит его лица, государь бросил хмурый взгляд на своего наследника и, сосредоточившись, открыл окно во дворец.
– Сын, сделай все правильно, – подталкивая Юрия к линии перехода, произнес он и, заметив кивок цесаревича, скрылся в моментально захлопнувшемся окне.
Сознание вернулось рывком, в один момент. И это был не тот опыт, который я хотел бы повторить, поскольку вместе с ощущением реальности ко мне пришла боль, пронзившая все тело, словно электрическим разрядом. Она была настолько сильной, что я не сдержал стона.
– Очнулся? – Голос, задавший этот вопрос, колокольным звоном отозвался в моей гудящей голове. В только что открывшихся глазах, и без того пострадавших от ударившего по ним режущего света, помутилось окончательно, и я еле успел перевернуться на бок, прежде чем содержимое моего желудка хлынуло изо рта. – Э, брат, да ты совсем плох! Чем вы его накачали?
– Бэ-двенадцать, стандарт для бескровного захвата. – Ответ на вопрос раздался откуда-то из-за спины. – Возможно, это личная реакция?
– Медика
