мирами, то вывод о том, что люди живут исключительно во внешнем материальном мире, глубоко ошибочен.
Пример с человеком, впервые услышавшим тишину и голос природы, наглядно доказывает, что даже внешний мир мы превращаем со временем в набор правил и клише, которые усваиваем как армейский устав, как нечто устоявшееся и незыблемое.
Просыпаясь утром, мы открываем глаза и видим свою комнату. Точнее – нам кажется, что мы ее видим. В действительности ученые медики давно выяснили, что повторяемые из года в год картинки человеческий мозг превращает в подобие фотографий. Мы глядим в окно и видим «фотографию» родной улицы, глядим на родственников, соседей или коллег по работе и снова наблюдаем не живых людей, а образы, запечатленные однажды в памяти. Жена обижается, что муж не заметил ее новой прически, не догадываясь, что он действительно ее не увидел. Мозг по-своему оптимизирует работу зрения и нейронов, прибегая к обобщенным картинкам, и именно так мы теряем порой вещи, лежащие у нас под самым носом. Скажем, в рассеянности мы положили на стол телефон, о чем-то на минуту задумались. Чуть погодя, ищем глазами телефон и с недоумением убеждаемся, что на столе его нет. Мы рыщем по комнате, тщетно напрягаем память и ничего не можем понять. А еще через некоторое время, когда мысленное напряжение включает «реальное» зрение, телефон наконец-то «проявляется» из небытия, оказываясь где-нибудь на углу все того же стола.
Таким образом, все наши миры тесно увязаны воедино, и познавать внешний мир без постижения внутреннего невозможно.
Следовательно, лишая себя всего того, что таится в нашей генетической памяти, в интуитивных путешествиях и общении с собой, мы отрезаем себе путь к возможным выходам в мир внешний. А потому предлагаемые способы вхождения в Пустоту подразумевают постижение всех реалий в равной степени – и внутренних, и внешних.
Удивительные признания я не раз слышал от учителей. Дело в том, что, с удовольствием общаясь с детьми, они нередко испытывают скуку при встречах со взрослыми. Более того, когда по прошествии ряда лет учителя встречались со своими учениками из прошлых выпусков, они зачастую испытывали разочарование. Помня, какими славными и интересными были их дети, педагоги с изумлением видели перед собой совершенно иных людей. Повзрослев, дети неуловимо что-то теряли. Казалось, набравшись жизненного опыта и сделав карьеру, они могли бы стать интереснее, мудрее, значительнее, однако чаще происходило обратное.
Огорченные педагоги видели перед собой вполне заурядных людей, говорящих трафаретными фразами из газет и телевизионных шоу, отучившихся интересоваться необычным, напрочь утративших детскую энергетику и прошлое ребячливое любопытство. Мало кто из педагогов мог объяснить причину подобных перемен, но сам по себе факт заслуживает серьезного внимания.
К сожалению, описанные метаморфозы достаточно обычны, и педагоги воочию
