прекрати! – взвилась полупрозрачная гостья. – У нас не так много времени! Скоро за тобой придут.
Дабы препроводить в последний путь.
– Ладно. – Я взбила подушки и устроилась поудобнее, приготовившись к дальнейшему инструктажу. – Этот «хада-а-а» – он вообще кто? Или… что?
– Древний змей, впитавший всю мудрость нашего мира. Его невозможно обмануть. Почти невозможно.
Хорошо хоть не человек-паук.
– Ужик? – спросила с надеждой и показала примерный размер гада плавучего, встречу с которым согласна будет выдержать моя и без того уже порядком подпорченная психика. Сантиметров двадцать. Максимум – тридцать.
Блодейна покачала головой.
– Насколько большой? – сглотнула.
– Поменьше дракона будет, – типа успокоила меня ведьма и спешно продолжила: – Тело моей девочки чисто, Фьярры никогда не касался ни один мужчина. За это можешь не переживать. Но вот твое сознание… – закончила многозначительно.
Может, лучше сразу признаться его великолепию, что я не невинная девственница? Представила выражение лица тальдена, его возможную реакцию на мои откровения и решила, что нет, лучше все-таки встреча со змеем.
– А этот ваш Хадааантис, он только мудростью питается? Никаких других гастрономических пристрастий не имеет?
Разыгравшееся воображение уже вовсю рисовало гигантскую анаконду, раззявившую надо мной пасть. Божечки, как же не хочется умирать!
– Он не тронет тебя, если сделаешь все, как скажу, – оставаясь верной себе, увильнула от прямого ответа Блодейна.
– Но вдруг что-то пойдет не так?
– А ты постарайся, чтобы все пошло так!
Да уж, конструктивное у нас вышло общение.
Помимо того что меня беспокоили возможные последствия вояжа по Лазоревому озеру, не давало покоя еще кое-что.
– Нескромный вопрос: а как он будет нас проверять?
Хмыкнула. Змей-акушерка. Я думала, в этом мире меня уже ничем не удивить. Но, как оказалось, Адальфива, как заветная коробочка, полна сюрпризов. Все чаще здесь я ощущала себя Алисой, попавшей в Страну чудес и объевшейся галлюциногенных печенек. Или то у нее пирожки волшебные были…
– Девушка, вступившая с мужчиной в добрачную связь, оказывается оскверненной, пятнает душу и тело. Хадааантис замечает каждое такое пятно. От него невозможно скрыть грех прелюбодеяния.
– Будем надеяться, что Фьярра действительно чиста. Как бутылочное стекло, – проворчала я.
Одутловатое лицо ведьминого духа пошло пятнами.
– На что это ты намекаешь?
– Ни на что. Продолжайте. Вы что-то говорили про несовершенство моего сознания.
Объяснив, как можно обвести вокруг пальца даже древнего змея, и выдав уже не знаю какую по счету страстную тираду о том, как надлежит алиане вести себя с его великолепием, Блодейна растаяла в воздухе. А я еще долго лежала, не смыкая глаз, снова и снова прокручивая в голове
