стульями, тумбочками, табуретками.
Одна старушка принесла даже медный самовар, начищенный до ослепительного блеска. Самовар принимать отказывались.
– Да что вы, родимые! – настаивала старушка. – Чай-то будет вкуснее. Не то что на примусе! Не самовар, а голубь! Поставишь на стол – воркует! Возьмите, сделайте милость!
Просьбу уважили.
Народ шел весь день. Оказывается, начальник госпиталя, комиссар и начальник пищеблока рано утром побывали во многих домах и просили помочь новому госпиталю.
Среди женщин я увидел свою вчерашнюю знакомую – Дарью Васильевну Петрову.
– Ну как? Подали заявление?
– Да. Принял. В пятое отделение.
– Значит, вместе будем работать…
– Все обошлось хорошо! – хвалилась Петрова, не обращая внимания на мою реплику. – Это потому, что, как только увидала профессора Ягунова, сразу в ноги ему посмотрела. Верная примета! – судачила Дарья Васильевна.
А вечером в госпитале снова появился Кривитский. На машинах доставлено двести кроватей. Округлил!
– И еще мы привезем мороженицы. Сорок штук, – добавил Кривитский. – На резиновом ходу.
– Мороженицы? – Ягунов вопросительно посмотрел на секретаря райсовета.
– По-моему, в них можно развозить пищу в палаты. Коридоры-то у вас длинные.
– А ведь это идея, Федор Георгиевич! – обрадовался Ягунов. – Сейчас же вызову Мельника и задам ему хорошую баню!
– За что? – спросил Луканин, прислушиваясь к военной сводке советского Информбюро.
– Не додумался до морожениц!
– А нам такое пришло в голову?
В радиопередаче наступила пауза. Голос диктора как бы осекся.
– Внимание! Внимание! – послышалось из репродуктора.
Началась очередная воздушная тревога. В этот день их было одиннадцать!
Наше здание – это бывший Гостиный двор, построенный в начале прошлого века. Огромный четырехугольный корпус, как и полагается Гостиному двору, опоясан открытой сводчатой галереей.
Перед войной помимо истфака здесь размещались географический, философский, экономический факультеты университета и поликлиника. И вот в таком огромном здании надо было развернуть большой эвакуационный госпиталь. В пять дней! Казалось, это выходит за пределы реальных возможностей.
Все работали круглосуточно. Днем и ночью. Сон накоротке, еда на скорую руку. Время отсчитывалось по числу прокаленных кроватей, вымытых полов, стен, окон (а их – триста пятьдесят три), оборудованных палат, перевязочных и операционных.
Пятое медицинское отделение, куда я назначен ординатором, – это пока что широкий, длинный и просторный коридор, по сторонам которого аудитории и учебные кабинеты.
Врачи нашего отделения разместились в будущей ординаторской, на двери которой надпись: «Кабинет Древнего Египта».
Поставили
