окал с красным сухим вином.
Мысли вернулись на привычный, с утра заданный круг. Почему одобрили Ленкин проект? Ее, Инги, проект был стопудово лучше – и продуман детальней, и сама идея, как ей казалось, была если не нова, то как минимум подана в интересном ракурсе. И все, буквально все, в офисе это знали и не раз говорили, что можно уже не париться – победа в конкурсе ей обеспечена, само решение – чистая формальность, дело двух дней. Вот она и не парилась, последние дни до объявления результатов тщательно продумывала свою речь для Италии. И то, как она будет выглядеть, и что наденет. Это было так приятно – копаться в мелочах. О, она обожала детали! Детали – это именно то, что запоминается лучше всего, что всегда имеет значение. А уж в деталях-то Инга разбиралась как никто другой.
И вот пожалуйста – победил Ленкин проект, и эта корова едет в Италию! Нет, вы подумайте только – в Италию! Да она и по-итальянски говорить не умеет, а уж одевается… Инга закатила глаза. Корова, она и в Италии корова, как ни одень.
– Вкусно?
Скрипучая карусель привычных мыслей, заскрежетав, остановилась. Приехали, слезай! Голос молодого человека прозвучал так неуместно близко, что Инга вздрогнула и недовольно скривилась.
– Что? – недоуменно переспросила она, тут же пожалев, что включилась в диалог. Надо было промолчать, он бы ушел. И можно было бы еще полчасика помусолить мысль о том, чем же вдруг проект Ленки оказался лучше, и позлорадствовать ее провинциальной безвкусице, и пожалеть себя, оставленную без Италии. И в итоге, вдоволь натрепав себе нервы, всплакнуть минуты две, а потом отправиться домой. Чтобы наутро начать перетирать все сначала.
– Вкусно, говорю, себя поедом есть? Подавиться не боитесь? – тонкая улыбка парня была отточено вежлива.
– С чего вы взяли? – ее бровь презрительно полезла вверх.
– Видно, – он сухо улыбнулся. – Я таких всегда вижу.
– Каких это таких? – вскинулась Инга.
– Голодных.
Парень даже не сделал попытки присесть за ее столик, стоял, чуть склонившись над ней, но весь устремленный к выходу. Судя по всему, задерживаться тут он не собирался.
– Молодой человек, – снисходительно процедила она с высоты своих 38 лет и томно покачивающих мысли пары бокалов французского сухого, – вы мне сугубо неинтересны. Я не знакомлюсь с мужчинами младше себя. И если вы очередной любитель «зрелых женщин», то ступайте… мне ей-богу, сегодня не до вас.
– Разумеется, вам дело исключительно до себя, – серьезно согласился парень. – Вы с таким аппетитом пожираете самое себя, что хруст стоит.
«Псих», – обреченно вздохнула Инга и залпом допила бокал.
Парень с сожалением наблюдал за ней.
– Слушайте, что вам надо? – подняла она на него уставшие глаза.
– Мне ничего. А вам могу предложить меню.
– Спасибо, я не хочу есть.
– Лжете, вы голодны. Но чтобы насытиться, совершенно необязательно обгладывать собственные кости. Есть блюда куда питательнее…
Инга с опаской посмотрела на собеседника, нависающего над ней, и притянула к себе поближе сумочку.
– Я понимаю, мои слова звучат для вас странно. Но не стоит меня бояться, я не сумасшедший.
– А кто? – машинально спросила она, на всякий случай оглядывая зал в поисках бармена: вдруг придется звать на помощь.
– Официант, – просто ответил парень.
«О господи! – выдохнула Инга. – Это новый маркетинговый ход такой, что ли? Ходят по чужим ресторанам и к себе клиентов переманивают?»
– И где же вы работаете? – уже чуть успокоившись, спросила она.
– Я не работаю, – снисходительно дернулись уголки его губ. – Я служу.
– Хорошо, в каком заведении служите?
Инга приготовилась взять у него визитку, флаер или еще какую-нибудь бумажную дребедень, которую можно будет выкинуть сразу же на выходе и благополучно забыть обо всем.
– В службе доставки.
– Доставки чего? – подавляя зевок, равнодушно произнесла она.
– Кого, – вкрадчиво поправил ее официант. – Клиентов к блюдам.
Зевок застрял у нее в горле. Инга закашлялась.
– А не наоборот? Это у вас так принято? Шведский стол, что ли?
– В некотором роде, – усмехнулся парень. – Выбор есть всегда.
– А называется-то ваш ресторан как? И где находится?
– Находится везде. Названия, собственно говоря, не имеет. Точнее, каждый клиент называет его как заблагорассудится.
