тоже был безвозвратно утерян), то сразу же официальные историки и предвзятые исследователи старались субъективно датировать их более ранним временным периодом. Чтобы эти вновь открытые произведения четко укладывались в нужную хронологическую сетку, которую не так давно сформулировали и «обосновали» их предшественники и учителя. Подлинники же, являвшиеся ненужными свидетелями, в более позднее время уничтожали более изощрённо и не так открыто, как это делалось ранее, а эти «учёные» предлагали уже на суд публике более «правильную» и отредактированную копию этого произведения. Анализ сохранившихся летописей, к сожалению, показывает, что документы, дошедшие до нас, не исторические, а литературно-политические и содержат мало информации для выявления действительного положения дел. В них были собраны народные преданья, былины и рассказы, явно противоречащие друг другу, вследствие чего они стали крайне тенденциозными. В них одни и те же политические персонажи живут и действуют в разные исторические эпохи, повторяя через поколение судьбу своих предшественников, при этом существуя как бы вне времени и пространства.
Общеизвестен пример такой исторической инсценировки – это Никоновская летопись, названная так по принадлежности одного из её списков патриарху Никону. Основная часть этого свода была составлена около 1539–1542 года в книгописной мастерской митрополита Н. А. Даниила. Она представляет собой громадную компиляцию, созданную на основе многих, в том числе не сохранившихся до нашего времени, источников. Составители Никоновской летописи подвергли имевшиеся у них материалы значительной редакционной обработке и создали концепцию, согласно которой руководящая роль в образовании Русского государства принадлежит московским князьям, действовавшим в союзе с церковью. Несколько позднее, в 60–70 годах XVI в. был составлен иллюстрированный Лицевой летописный свод для этой летописи, что свидетельствует о стремлении придать ей характер официального толкования исторических событий. Как хорошо сказано про этот процесс у А. С. Пушкина в «Борисе Годунове»: «…И пыль веков от хартий отряхнув, правдивые сказанья перепишет…».
И всё-таки по косвенным источникам, которые пережили тёмные времена мракобесия, можно сделать определённые выводы. Например, вспомогательная историческая дисциплина «сфрагистика», изучающая печати, частично поможет нам в решении этого вопроса. Ведь печати, сохранившиеся в отрыве от документов, которые они когда-то скрепляли, зачастую становятся важнейшими источниками для изучения различных институтов государственной власти в ту или иную эпоху. Среди сфрагистических памятников Киевской Руси существует небольшая группа, представленная семью печатями. На них с одной стороны изображён Святой Климент IV (считавшийся третьим, после апостола Петра, римским папой, по легенде сосланным императором Трояном на каторжные работы в Корсунь, умер ок. 101 года и попал
