вечерах, проведенных вместе, можно забыть, потому что СТИВ. Но мы точно в этом уверены?
Когда вечеринка заканчивается, и Нэнси с Барб остаются одни у Стива в коридоре, Нэнси – на полпути к спальне Стива, причем во всех смыслах, – говорит Барб, чтобы та шла домой. Давайте воспользуемся принципом презумпции невиновности: Барб беспокоится, что ее подруга сделает что-то, о чем потом пожалеет. Она не одобряет ее действий по самым что ни на есть лучшим причинам. Да, давайте предположим, что так оно и есть. Но вот ее фраза «Это не ты…» кажется, ну, не знаю… жесткой какой-то? Если бы она сказала «Ты уверена?» или «Не думаю, что это хорошая идея» – ладно, это можно действительно счесть дружеской поддержкой. Или беспокойством. Но вот «Это не ты»?.. Нэнси не пристало испытывать какие-либо чувства к Стиву? Или хотеть с ним переспать? С каких пор Барб вдруг стала мамочкой? Я лично не стану винить Нэнси за то, что она в итоге весьма недружелюбным тоном стала настаивать, чтобы Барб ушла домой.
Может быть, я необъективен к ней. Барб явно не собирается просто уходить домой: она садится на трамплин у бассейна и ждет свою подругу. Хотя лучше бы она этого не делала.
Однако мне интересно: может быть, она нам нравится в первую очередь потому, что очень многие из нас видят в ней частичку себя[45]? Она женский эквивалент Майка, Лукаса, Дастина и Уилла – неудачница, у которой мало друзей и которая ни за что бы не получила приглашение на такую вечеринку обычным способом. Иными словами, она гик. Как и мы. Ой, ладно вам, вы это читаете, а я это пишу. Можно вполне себе в этом признаться. Блин, да что там признаться – гордиться. И что именно из-за этого мы ее любим? Братьям Даффер она уж точно близка, и они в этом признались в интервью The Daily Beast: «Старшие классы были для нас ужасным местом, – сказал Росс Даффер журналистке Мелиссе Леон. – Мы оба ее ненавидели, нам казалось, что мы стоим где-то снаружи и пытаемся в нее заглянуть. Давайте скажем так: писать о персонаже Барб было очень легко. Правда, у нас не было даже друзей, которые входили в клуб крутых. Так что Барб в этом плане круче нас».
Вы вошли в пятое измерение
«МЕЙПЛ-СТРИТ, США. ПОЗДНЕЕ ЛЕТО. ОБРАМЛЕННЫЙ ДЕРЕВЬЯМИ МАЛЕНЬКИЙ МИРОК РАСКАЧИВАЮЩИХСЯ СКАМЕЕК, БАРБЕКЮ, ДЕТСКОГО СМЕХА И КОЛОКОЛЬЧИКА ТОРГОВЦА МОРОЖЕНЫМ. КОГДА ПРОЗВУЧИТ РЫК И ВСПЫХНЕТ ЯРКИЙ СВЕТ, НА МЕЙПЛ-СТРИТ БУДЕТ РОВНО 6:43 ВЕЧЕРА. ЭТО МЕЙПЛ-СТРИТ В СУББОТНИЙ ВЕЧЕР. МЕЙПЛ-СТРИТ В ПОСЛЕДНИЙ СПОКОЙНЫЙ, ЗАДУМЧИВЫЙ МОМЕНТ ПЕРЕД ТЕМ, КАК ЯВИЛИСЬ ЧУДОВИЩА».
Так начинается серия «Монстры на Мейпл-стрит» из «Сумеречной зоны», 1960
Первая отсылка, которую мы видим, – само название серии. Конечно, это может быть совпадением, но если даже и так, то я посоветую братьям Даффер сделать то же, что сделал бы любой творческий человек, когда кто-то видит в его работе смысл, который он туда вовсе не вкладывал: с мудрым видом кивнуть и ответить «Круто, ты и это заметил, а?»
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст
Конечно же, не я – я в школе всегда был крутым парнем. Да. У меня было так много друзей, что даже неловко вспоминать. Я был Стивом. Определенно. Что? Хватит смеяться! Эй, школьные знакомые, ХВАТИТ СМЕЯТЬСЯ УЖЕ!
