из групп:
– Так, Петро, своих парней с пулеметом сюда, и чтоб, как няньки, опекали господина прапорщика с его телефоном! Всё понял?..
Унтер моментально исчезает… Так, еще раз… Две сотни метров по фронту свободны, проходы сделаны, землянки блокированы… Справа на одном из траверсов выставлены три трофейных МГ и «мадсены»… один «мадсен». Отгонять гансов, если те полезут закрывать прорыв… Достаю ракетницу, патрон из левого кармана… В воздух взлетает не отличимая от германских осветительных белая ракета, затем, через несколько секунд – красная!.. Все!!. Началось!!.
Совсем негромко рвутся гранаты в землянках, артиллерист что-то бубнит в трубку телефона, секунды тишины сменяются далеким бабаханьем, рядом со второй линией взмывают фонтаны мерзлой земли, подсвеченные красным. Потом еще и еще… Корректировщик продолжает висеть на телефоне, и, видно, не зря. Очередной залп ложится почти полностью в траншею, вверх летят какие-то бревна, жерди и, по-моему, кто-то из гансов. Или мне показалось в сумерках?.. Следующие снаряды прилетают правее. Прапор-артиллерист, как дирижер, руководит своим «оркестром». Уцепился по дальности за окопы и утюжит их вправо-влево… Немцы только сейчас очухались и пытаются начать контрбатарейную стрельбу.
И, похоже, генерал Балуев все-таки двинул 7-ю пехотную дивизию вдоль Нарочи. Расстояние в несколько километров, конечно, гасит звуки, но там что-то такое грандиозное слышно. Вот и ладненько! Будет отвлекающий удар, и сюда меньше колбасников полезет. Кажется, они еще ничего не поняли, движухи пока никакой!.. Теперь только сибиряков дождаться, что-то они не торопятся… Хотя – нет, вру!.. Идут, идут, родимые!.. Сзади слышится топот, скрип снега, бряцанье, приглушенные матерки, и очень быстро в окопе становится тесно от родных серых шинелей и папах. Немногочисленные бородатые дядьки-ветераны, безусый молодняк, все пытаются отдышаться после бега по сугробам, кто-то набирает горсть снега и обтирает лицо, кто-то жует его, утоляя жажду… Те, кому не повезло, располагаются за бруствером. Ко мне пробивается знакомый уже ротный.
– Ну, господин поручик, добро пожаловать! Сейчас наши пушкари закончат, – и вперед! Вы – на вторую линию, а мы вас с фланга прикроем, – стараюсь перекричать грохот близких разрывов.
– Мы готовы!.. А германцы вроде не ждут нас так скоро!..
– Ничего, я думаю, они не обидятся – просто не успеют!.. Игорь Николаевич, командуйте своим огонь на третью траншею!
Снова в руках ракетница, в воздух взлетают красная и белая звездочки. Снаряды начинают рваться уже далеко впереди, мимо нас с диким ревом «У-у-р-р-а-а-а!» вытекают на свободное пространство и несутся к черной, исковерканной взрывами нитке окопов сибирские стрелки. Пропустив первую роту, поднимаю своих бойцов и двигаемся вторым эшелоном, забирая вправо… Откуда прилетает первая смерть! Оживает «Фердинандов шнобель», на холме видны вспышки орудийных выстрелов, пара взрывов накрывает сибирцев. Но на скорости это никак не сказывается. Одним словом – чалдоны,
