замахнулся, лезвие топора с сухим хрустом вошло в березовое полено, расколов его на две почти идеально ровные половинки. Гора из наколотых дров неуклонно увеличивалась, часа через два придет Сережка, станет складывать дрова в аккуратную поленницу. Архип это дело не любил, помахать топором – всегда пожалуйста, а чтобы потом порядки наводить – это не для него. Хотя, если бы отец настоятель велел, он бы не ослушался, сделал все, как должно. Но отец настоятель в такие дела не вмешивался. Так и получалось, что вроде как у каждого послушание есть, но послушание это по сердцу, а не поперек души. Не должно быть в монастыре ничего поперек души. Души тут частенько и без того надломленные, их лечить надо, а не наказывать. Так говорил отец настоятель.
Архип слушал, головой кивал, а сам думал, что, может, оно и лучше, чтобы через наказание. Ему, наверное, точно было бы лучше…
За спиной послышался шорох, и рука сама, непроизвольно, покрепче сжала топор. Не отпускало прошлое – что ты сделаешь! – прокралось за Архипом в монастырь, заставляло вспоминать то, чего вспоминать не хотелось.
Разворачивался он нарочито медленно и топор так же медленно положил на старый колун. От греха подальше.
– Э… уважаемый… – Невысокий, какой-то плюгавенький с виду человечек замер на безопасном расстоянии, прикрылся дерматиновым портфелем. Тоже, наверное, от греха подальше. – Архип Белобородов, надо полагать? Меня из канцелярии сюда направили, сказали, вы тут… дровишки колете. – На гору дров человечек посмотрел едва ли не с отвращением, свободной от портфеля рукой утер пот с высокого лба, ослабил узел василькового цвета галстука.
Галстук Архипу понравился, а вот человечек – нет. Было в нем что-то склизкое, неприятное. И манера эта смотреть искоса, по-птичьи. Нехорошая манера.
Отвечать Архип не стал, молча потянулся за топором. Дело нужно делать, а не разговоры разговаривать. Топор со свистом прочертил в воздухе дугу и впился в полено. Полетели щепки. Тихо ойкнул человечек. Ойкнуть-то ойкнул, а Архипа в покое не оставил, топтался позади, сопел. Вот же настыра!
– Я это… Я к вам, господин Белобородов, по делу.
Господин Белобородов… Ишь, что удумал! Никто еще Архипа господином не называл, не того он полета птица. Впрочем, в монастыре перед Богом все птицы равны, что высокого, что низкого полета.
– Меня предупредили, что вы разговаривать не станете. – Голос человечка сделался жалобным и одновременно решительным. Архип поставил новое полено на колун, замахнулся. – Но вы и не разговаривайте. Вы меня послушайте, а потом распишитесь, где покажу. Вот и вся недолга, уважаемый.
Хрясь… Треснуло полено, на сей раз ровненько, совсем без щепок. Архип обернулся к человечку, посмотрел раздраженно.
– Вот и ладушки! Вот и чудненько! – Человечек с нежностью погладил пузатый бок своего портфеля. – У меня к вам, господин Белобородов, имеется деловое предложение. То есть не у меня лично, а у моего клиента, вашего, так сказать, будущего заказчика.
Будущего заказчика, значицца… Ну-ну…
Архип отложил топор, повел плечами, одним ударом прихлопнул овода. Овод доставал его уже давно, отвлекал от работы. Вот точно как этот человечек.
– Я Никопольский, – представился человечек, но руку протягивать не стал. – Никопольский Яков Исаакович. Делопроизводитель. – Он неожиданно ловким и выверенным движением открыл свой портфель, двумя пальцами выхватил из него картонную папку, протянул Архипу. – Вот почитайте. Здесь условия контракта. Я старался, чтобы получилось коротко, без лишней, так сказать, бюрократии. Да вы почитайте, почитайте, уважаемый!
Наверное, картонная папка с надписью «Дело №» придала делопроизводителю Никопольскому смелости, потому что на Архипа он наступал с отчаянной решимостью. Папку Архип взял, повертел в руках, раскрыл. Прежде чем изучить ее содержимое, уселся на колун, подставляя солнцу бурую от загара спину. Читал долго, вдумчиво. Сначала пробовал по диагонали, а потом неожиданно для самого себя увлекся. Контракт, условия которого делопроизводитель Никопольский и в самом деле описал максимально кратко и максимально четко, был любопытный. В другие бы годы Архип, пожалуй, ухватился за него с превеликой радостью, но те годы давно минули, и радости в его жизни нынче были совсем другие.
Закончив чтение, он аккуратно вернул бумаги в папку, отрицательно мотнул головой.
– Нет? – спросил Никопольский не то удивленно, не то удовлетворенно. – Не заинтересовались, значит?
Архип снова мотнул головой, положил ладонь на отполированную до блеска рукоять топора.
– Я так и думал, хотя и надеялся, что сумею вас заинтересовать. – Никопольский спрятал папку обратно в портфель, но через мгновение извлек на свет божий другую, на сей раз вполне современную, из темно-синего пластика. – Тогда извольте изучить и вот эти документы. Не беспокойтесь, тут совсем немного бумаг. Да считай,
