продолжаться, во что мы превратимся, Отче? Как нам жить на Земле, если мы не сможем общаться и понимать друг друга?
Наше тело тормозит наши мысли. Раньше мы думали и сразу же действовали, а теперь мы думаем так же быстро, а действуем гораздо медленнее.
Отче, это новое тело, которым мы покрываемся, обрастаем, погубит нас.
Раньше я чувствовала, как солнечные лучи озаряли меня, пронизывали, наполняли своей живительной силой. Я чувствовала, как энергия проникала во все мое существо, сливаясь со мной. Я была всем: и солнцем, и водой, и облаками, и молнией. Все это было во мне, и я была во всем. Я всему отдавала свою благодарность, любовь и в ответ получала силу.
Теперь, Отче, благотворные лучи солнца, и энергия пространства не могут свободно пробиться, проникнуть в наше тело. Мы в этом теле, как в каменной скорлупе. Да, оно защищает нас от колючих кустарников, от холодного ветра, от паров, которые висят над Землей, но оно же, это тело закрывает к нам доступ жизни, изолирует нас друг от друга. Делает нас чужими всему, что нас окружает. Спаси нас, Отче, подскажи, как нам сохранить связь с Тобой, ибо это тело закрывает Тебя от нас, как тучи закрывают солнце.
Отче, я почти разучилась парить над землей, как раньше. Если я поднимаюсь в небо, то только совсем ненадолго. Мне сразу кажется, что я упаду на Землю камнем, и мне становится страшно. А так хочется посмотреть на Землю сверху, как раньше, полюбоваться.
Адам не может подниматься в небо уже давно. Он говорит, что ему это и не нужно, что он уже давно все видел, что ему это надоело, неинтересно. Его тело почти все покрылось волосами, голые только живот и лоб. Он больше лежит под деревом, со скотами занимается очень мало, и ничему не хочет их учить. Говорит, что им на Земле хорошо, без обучения, что если они узнают столько, сколько знаем мы, то перестанут нам подчиняться.
У него есть любимые ученицы: две большие белые обезьяны. Он научил их делать себе массаж и собирать с деревьев фрукты и орехи. Никому из скотов он не позволяет называть себя Адамом. Он приказал, чтобы все величали его Господом и приходили к нему с фруктами и цветами.
Меня он, Отче, тоже заставляет называть его Господом.
Теперь всех скотов он обучает только тому, как они должны служить ему.
Этих двух обезьян, бывших моих подружек, он заставляет делать ему массаж после полудня. Другие обезьяны расчесывают ему волосы.
Для всех у него есть работа.
Если кто-то из скотов исполняет свою работу не так, как ему нравиться, он называет его грешником и обещает наказать провинившихся.
Он придумал много новых обязанностей для своих «рабов».
Так он теперь называет всех своих братьев меньших.
Он ничего не хочет делать сам. Все за него делают братья: собирают фрукты, разгрызают орехи, даже в зубах у него ковыряются маленькие голубенькие птички. А он лежит с раскрытым ртом и довольно икает.
Когда
