период), либо попытаться убедить самого себя и читающую публику в одиозном подборе фактов, в неверных ссылках, нарушениях методики, что сделать гораздо проще и безболезненнее, чем поменять мировоззрение.
Историческое время неоднородно. Оно является плотным во времена, насыщенные событиями; и, напротив, в периоды, где событий мало, оно ускоряет свой бег. Французский историк А. Про считает, что «эти колебания, свойственные течению исторического времени, являются коллективными, они не зависят от психологии отдельного человека. Их можно объективировать»27. Думается, что это поспешный вывод. Историческое время не коллективно, оно индивидуально – это время историка, а не историков. Действительно, для всех пишущих российскую политическую историю 1917 год будет «длинным» годом, но для «Народной истории США» Говарда Зинна28 это в общем-то совершенно обычный год, что совершенно неудивительно, учитывая специфику предмета исследования. И уж совсем быстро пролетел 1917 год в «Истории домов моды» Д. Ю. Ермиловой29. В истории моды оказались «длинными» совсем иные периоды, чем в политической истории. Хотя в другом тезисе, а именно, что «Время сегодняшних историков – это время нашего современного западного общества», с А. Про вполне можно согласиться30.
Некоторые отрезки времени в истории имеют разный смысл, разное значение и ценность с точки зрения содержания теории, которой руководствуется конкретный историк. Историк может один период насытить событиями, в результате чего образ этого временного отрезка будет казаться более продолжительным, нежели картина другого, равного ему на хронологической шкале, но который для историка покажется менее важным исходя из его теории, и потому в его историческом описании займет более скромное место. Обычно периоды смут, революций, реформ в социально-политической истории оказываются более насыщенными событиями, а потому и более продолжительными, нежели периоды спокойной жизни. Еще значительнее отличается время в исторических сочинениях авторов, принадлежащих к разным мировоззренческим эпохам – мифологической, религиозной, рационалистической.
Историк привязывает время своего повествования к астрономическому времени с помощью календаря и тем самым упорядочивает события. Время помогает создать ему убедительную картину прошлого. Но где существует эта картина и это время? Они существуют первоначально в сознании историка, а затем в тексте, из которого эта картинка вновь будет восстановлена в сознании читателя, но неизбежно уже в несколько измененном виде, поскольку будет «искажена» мировоззрением читающего текст. Представления читающего об историческом времени могут не совпасть с представлениями историка, и время в его картине прошлого, образованного в результате чтения текста, может отличаться от того,
Про А. Двенадцать уроков по истории. М., 2000. С.106.
См.: Народная история США: с 1492 года до наших дней. М., 2006.
См.: Ермилова Д. Ю. История домов моды. М., 2003.
Про А. Двенадцать уроков по истории. М., 2000. С.106.
