среагировать, как мы с помощью ударов повалили их на землю. Причём, били мы их исключительно по ногам. Заранее было обговорено, что умышленно по голове никто не бьёт. Хотя очень хотелось!
Всего нас было семеро: я, Сергей, Тимур, Лена (она стояла неподалёку и следила, чтобы никого не было) и ещё три парня (их имена ни о чём вам не скажут, знаю только, что двое из них занимались какими-то единоборствами, вот они в основном и лупили этих уродов по ногам). Лоу-кик, если я не ошибаюсь, называется этот удар… это удар по бедру, который при правильном нанесении «отсушивает» так, что трудно встать.
На самом деле всё это продолжалось не более 20 секунд. И наконец все три отморозка рухнули на землю. Видели бы вы их рожи! Именно рожи, а не лица: испуганные, жалкие, униженные, ни грамма от прежней наглости и смелости не осталось!
Это странно, но на секунду у меня возникло ощущение какого-то омерзения к себе. Дело в том, что я сравнил себя с радикальными группировками или просто группой молодых людей, таких же отморозков, которые унижают прохожих, снимают это на камеры и выкладывают в различные соцсети. Но снова на выручку пришло воспоминание о поведении этих парней. По сути, я и, может быть, другие участники этой мести могли бы смягчиться, начать обсуждать свои действия, но эти уроды сами «подписали себе приговор», своим собственным, естественным для них поведением.
Дальше Тимур разъяснил, что у нас нет намерений унижать их, издеваться или совершать что-либо подобное.
– Мы просто хотим, чтобы всё было по справедливости, – сказал он. Затем велел им подняться с земли. Они встали. – Вы узнаёте этого парня? – он показал рукой на Сергея. Один из них, по-видимому, смелее остальных в данной ситуации, ответил: «Нет». – Хорошо, я напомню, – Тимур выглядел очень спокойным, однако было видно, ощутимо, каким-то шестым чувством, что внутри него всё бурлит. Только лишь идея справедливости не позволяла ему потерять над собой контроль. – Вы несколько дней назад избили его в парке – за то, что он читал книгу, которую вы назвали «бабской». Это и послужило поводом для физического давления на него, – Тимур умышленно перешёл на формализованный язык. Он всегда так изъяснялся в горячих спорах, чтобы отсечь эмоции и оставить только голые факты. – У вас есть возможность объяснить нам, почему вы это сделали. И если ваше объяснение будет нести в себе здравую аргументацию, то мы вас отпустим. Если нет, то сделаем с вами то же, что вы сделали с ним, – он замолчал, а парни стояли, поглядывая друг на друга, с совершенно испуганными лицами.
Думаю, они понимали, что: во-первых, объяснить они ничего не смогут, потому что и объяснения-то никакого не было. Их поступок являлся обычным разрушением ради разрушения и ничем более. Во-вторых, сама беседа с ними в стиле Тимура казалась им непонятной и странной. Думаю, критерий их взаимодействия один: кто сильнее, то и на коне. В том случае сильнее были мы, поэтому они даже не пытались как-то «разрулить» ситуацию. В их реалиях это было невозможно. Ведь
