беременна, – поморщилась Лэсси. – Нам точно нужно ее задействовать?
– Да, – Монтгомери был непреклонен.
– Тогда я сначала сама поговорю с ней, а потом дам ей ваш номер. Она позвонит, как только найдет время и силы.
– Окей, – мужчина кивнул. – Теперь о других мотивах. Почему Карри сознался? Почему он не попытался сбежать?
– Он защищал свою старуху, зная, что если сдастся полиции, то «Гиены» не станут мстить за убийство, – сообщил Брэдли.
– Ясно, – адвокат кивнул.
– Вы уже представляете, на что сделаете ставку во время защиты? – спросил Брэдли, и Монтгомери кивнул снова:
– Да, убийство в состоянии аффекта. Факторов, повлиявших на психологическое состояние Карри, предостаточно. Угрозы, оскорбления. Избиение любимой и, прошу заметить, беременной женщины. Смерть друга. Накаленные отношения между клубами. Мы сможем добиться того, что срок неплохо скостят.
– И сколько он будет сидеть?
– Максимум – пять лет. Возможно, меньше.
Пять лет.
Много это было или мало?
Выходя из зала собраний, Лэсси даже не знала, кому сначала сообщить эту новость: Карри или Кристен.
Без старшего брата в клубе было пусто и одиноко. Отец и Лиам сердились на него, а еще больше они сердились на Кристен.
– Все из-за этой девчонки, – заявил как-то отец. – Запудрила Карри мозги до такого состояния, что он побежал стреляться.
– А ты бы позволил кому-то избивать нашу мать? – возмутилась Лэсси. – или Алисию? Или меня, или Киру?
– Такого бы не произошло, – возразил Брэдли. – Я всегда умел отделять клуб от личной жизни. А у Карри с этим проблемы. Его первая старуха была дочерью государственных обвинителей. Неудивительно, что ее застрелили. А Кристен и сама охотно лезет в клубные дела.
– Ты знаешь, что она не из нашего мира, – Лэсси покачала головой. – Ей сложно привыкнуть и понять, что можно и что нельзя.
– Да мне плевать, – хмыкнул Брэдли. – Просто пускай больше не появляется в клубе.
– Она носит под сердцем твоего внука.
– На это мне тоже плевать.
Учебный день закончился.
Лидия проводила ее до дома, и Кристен медленно поднялась по ступенькам на свой этаж и открыла ключом дверь. Дома никого не было.
Первым делом она сходила в душ. Больше всего на свете ей хотелось принять горячую ванну, понежиться в воде с пеной, но врачи попросили ее воздержаться от таких процедур до рождения ребенка.
После душа она расчесала волосы и оделась. Желудок потребовал еды, и она открыла холодильник.
Мама каждый день заботливо оставляла ей кастрюльку с супом, сковородку с чем-нибудь на второе, бутерброды, намытые фрукты, йогурты, мороженое, свежевыжатые соки. Кристен ела много и с аппетитом, несмотря на то, что сердце у нее было не на месте.
