меня – никаких. Ну, в смысле, ничего серьезного. А что?
– Тогда я приглашаю тебя провести со мной субботу. Что скажешь?
Можно подумать, она могла сказать что-то другое.
Смешно, но особенное удовольствие тогда Наташа получила от того, что не командовала, ничего не решала и не придумывала – будто превратилась в маленькую девочку, за которую все давно уже обдумали и решили, ей остается только подчиняться и исполнять. Этого чувства так давно не было в ее жизни! Как давно? Да, пожалуй, с детства. Уже очень давно, начиная с ее переезда в Москву, вся жизнь управлялась и планировалась только ее головой и воплощалась в реальность ее пробивной энергией. А тут – взяли за руку и потащили: Сокольники и прогулка на роликах, потом – обед на одной из веранд, которыми так богата летняя Москва. Он кормит ее с ложки фруктовым салатом под взбитыми сливками. Это такой холестериновый удар, что раньше бы Наташа и в рот такое не взяла. А тут, поди ж ты, ест, облизывает сливочные усы и смеется. Потом они идут по улице, громко хохоча над какими-то глупостями, мелочами, теперь уже их и не вспомнить. Из-за угла выворачивает поливальная машина, в ее водяном фонтане – радуга, хоть и маленькая, но самая настоящая. С криком «пробежать под радугой – исполнится желание!» он тащит ее под этот фонтан. Водитель поливалки, молодой парень азиатской наружности сначала пугается их броска навстречу, но когда Руслан поднимает большой палец международно понятным жестом одобрения, наддает и вода хлещет еще сильнее, грохоча напором по припаркованным автомобилям. Они проскакивают под водяной аркой, «желание, желание, какое у меня желание? надо быстрее придумать, иначе опоздаю и не сбудется», «любовь? выплатить побыстрее ипотеку? стать таки бренд-директором? фу, дура, даже с такой мелочью справиться не можешь!», «а, знаю, вот, вот, успела: пусть я буду счастлива! и пусть там наверху кто-нибудь умный сам разберется что мне для счастья надо!».
Потом они вернулись домой, ну, то есть, в постель, и время незаметно подошло к вечеру. Вечером он потащил ее в какой-то клуб – она не сводила с него глаз, боясь пропустить хоть слово, им сказанное, так что название клуба осталось для нее загадкой: они столько целовались тогда, что название застряло где то в районе распухших губ и не пробилось в память. Еще они танцевали до упаду, то и дело убегали с танцпола, чтобы потискаться в темном углу зала, как подростки, и снова возвращались. А потом он отвез ее домой и они снова долго и мучительно целовались в машине. А потом… А потом она долго сидела на полу у себя в коридоре и пыталась понять – что это было? Это точно была она? Это точно было с ней? Или это просто затяжной эротический сон и скоро она проснется?
Не может быть, чтобы всё это было с ней и с участием, может, и хорошего, но все-таки первого попавшегося мужчины. Анна-Лиза, ее коллега из венского офиса, с которой они несколько дней делили гостиничный сьют на двоих, на той давней венской стажировке, как-то сказала Наташе, смеясь, что если бы она не видела Наташиного паспорта, она бы решила, что та как минимум вдвое старше, а что выглядит хорошо – так это просто специальные старания и усилия, нынешний уровень развития косметологии
