оказалось, что достаточно просто поглядывать на вход, когда дверь открывается, и если все нормально, то можно и дальше продолжать заниматься своими делами, то есть скучать.
Как показала практика, «ничего неделанье» является ужасно утомительной штукой. На работе нельзя читать, разгадывать кроссворды, играть и разговаривать по телефону, что вполне понятно, ведь это работа… Все, что от Саши требовалось – ходить по залу с каменным лицом, зыркая в разные стороны, так сказать поддерживая порядок. Тоска… Когда ты ничем, собственно, не занят, время приобретает совершенно иную, отличную от обычной, форму.
Так Саша узнал, что у времени существует, как минимум, три формы, или по-другому, скорости. Словно бы где-то стоит машина времени, которая тянет секунды вперед (как кинопроектор – пленку) и кто-то наугад переключает «коробку передач» – сегодня первая… Завтра третья… В четверг пусть будет опять первая…
Иногда Саша вроде бы успевал только прийти на работу, как пора было идти обедать, а там уже и до конца смены «всего ничего» осталось. В такие дни время летело, словно стрела, метко пущенная в жизнь. В-ш-шик! И все, пора идти домой.
А иногда, наоборот, день или ночь тянутся так, словно бы время вообще забывало о своем существовании. И странный механизм, толкающий секундные стрелки всего мира вперед, непонятно почему переставал работать. Такие дни были для Саши настоящей каторгой. Как он ни пытался себя чем-нибудь занять, время, уверенное в своей правоте, все не хотело ускоряться. И, словно бы назло, стрелки на наручных часах передвигались еле-еле, готовые и вовсе остановиться.
После такой «долгой» смены Саша возвращался домой измотанный и уставший, будто бы не бездельничал целый день, изображая грозного охранника, а в одиночку разгружал вагоны чугунных батарей. Саша понял, что бездельничать – еще тяжелее, чем трудиться в поте лица. Есть большая разница между усталостью тела и усталостью души. Тело легко восстанавливается, подстраиваясь под новые нагрузки, а вот когда усталость добирается до измотанного духа, заполнить пустоту становится не так-то просто.
Уткнувшись взглядом в пол, стараясь не наступать на швы между плитками, Саша медленно, бесцельно расхаживал по залу. Шаг за шагом он отмерял секунды, что вытекали, словно вода из плохо закрытого крана, из его сознания, и, капля за каплей, падали вверх, теряясь, растворяясь в отражении. Зеркальный потолок… Словно еще один мир, существующий сам по себе, переворачивая, отражал все, что происходило в Сашиной жизни. Ему иногда даже казалось, что над ним единым куполом зависло не отражение реальности, а сама реальность… Что он и окружающий его мир – не больше, чем пародия на настоящую жизнь… Иногда казалось, что люди, копошащиеся за автоматами, и вышагивающий в красивом костюме тот, «другой» Саша, более реальны, чем он сам.
Стоило лишь отвлечься, заговорить с кем-нибудь или выполнить какое-либо поручение, как наваждение рассеивалось и все становилось
