сидя за большим монитором в светлом и просторном офисе без стен, с музыкой в наушниках и фотогеничным латте возле клавиатуры, обязательно слева, чтоб нечаянно не опрокинуть его локтем. Кнопка выполняет свое предназначение.
Мой рейс до Рена отправляется в три пятнадцать в пятницу. Придется снова пораньше уйти с работы.
Бретань, 17 февраля
Я не помню, когда последний раз куда-то летал. Мне некуда, да и незачем. Семью я не навещаю. Мама с Юккой произвели на свет девочек-близняшек в тот год, когда я поступил в университет, и потеряли всякий интерес к моей дальнейшей судьбе. Отец звонил последний раз года три назад. Это был типичный разговор двух интровертов – мы просто поздоровались, а потом немного подышали в трубку. С тех пор он ограничивался только эсэмэской, которая приходила поздно вечером в мой день рождения. Иногда он был единственным, кто напоминал мне о нем.
Я еду налегке, с рюкзаком и каким-то странным томительно-приятным ощущением, теснящимся у меня в груди. Крошечный самолет начинает трясти и подбрасывать в тот самый миг, когда его приплюснутый синий нос погружается в пепельно-серые облака над Нормандией. Когда несколько минут спустя мы выныриваем по другую сторону мглы, моим глазам открываются бескрайние бурые луга, кое-где все еще прикрытые подтаявшей глазурью заморозков. Маленький аэропорт пуст и гулок. Я кашлем бужу дремавшего клерка в окошке автопроката и арендую новенький «Ситроен» со встроенным навигатором.
До Плугерну, деревеньки, где обитает Илай, два с небольшим часа хода, через промокшие поля, мимо одиноких домишек, выстроенных из добытого на прибрежных каменоломнях известняка. Кругом закрытые ставни, будто идешь через комнату, полную спящих людей.
Огни фар встречных грузовиков расплываются в густой дымке. Я так давно не сидел за рулем, слишком давно.
«Свуп-свуп, свуп-свуп», – с механическим присвистом скользят дворники, соскребая с теплого стекла тонкую пленку тумана. Вдоль дороги, которую явно проложили еще во времена римских завоеваний, то и дело встречаются выточенные из камня глыбы. Не такие, как друидские храмы в Сомерсете, но что-то похожее. Наверное, с их помощью древние бретонцы выражали преданность своим жестоким старым богам и просили их сберечь своих женщин и урожай.
Внезапно мне вспоминается такой же серый день, лента шоссе перед глазами, стены из валунов по краям. Я – на пассажирском сиденье старенького «Вольво» ее дяди. Хрип Молко из колонок. Запах пыли, подгорающей в радиаторе, смешанный с почти выдохшейся ванильной «елочкой», болтающейся под зеркалом заднего вида и сигаретами. Ида Линн за рулем, мы съезжаем с моста, похожего на позвоночник мамонта, и тормозим на заправке. Я уже и не вспомню, куда мы ехали. Да и важно ли это?!
Дождь усиливается в тот момент, когда я въезжаю в поселок. Тяжелые капли вдребезги бьются о лобовое стекло, как самоубийцы, летящие с вершины небоскреба. Боковым зрением
