Полозков. – У нас и без того перегруз груза!
– Меня это не касаемо, – сипела бабка, – а только тортик внучеку непременно отправить треба.
– Почтой отправляйте! – проревел пантерой капитан. – И вообще, не лезьте к нам со своими дурацкими тортами!
– Сам дурак, – пыхтела старуха, волоча на тележке злосчастный торт к кораблю. – Я не тя прошу, а прохвесора!
– Тащите, тащите! – раздался ликующий голос позади нас. – Мы его сами съедим!
И на свет явилась красная физиономия Можейки. Взглянув на полностью заполнившее собой проем личико нашего кока, бабка тут же поверила в печальную судьбу, ожидающую тортик, и тут же ретировалась вместе с тележкой.
– Поздравляю, – искренне сказал капитан. – Хоть какая-то польза от твоего обжорства.
Обиженный мастер половника и скалки убрался на камбуз.
– Кстати, зачем ты столько кроликов набрал? – неожиданно спросил меня Полозков.
– Я? – изумился я. – Мне казалось, что это твоя работа.
– Понятно, – отозвался Голубой, хотя его никто не спрашивал, да и вообще неизвестно, откуда он появился. – Шеф-повар постарался. Заботится о вкусной и здоровой пище. Друг желудка.
– Да я не готовил еще ничего! – донесся крик из камбуза. – Сами натащили зверей, причем не редких абсолютно.
– Тогда я ничего не понимаю, – развел руками капитан.
А вот я, кажется, начал что-то соображать. Я взял палку поувесистее и решительно двинулся к загончикам. При моем приближении в загонах засуетились, стали поплотнее задергивать шторки и забиваться в темные углы. Но со мной эти номера не проходили. Недаром я пять лет преподавал в МГТУ имени Баумана! (Или то было АрхТУ имени Шлимана?) Преодолев сопротивление и раздвинув шторы, мне открылись множество глаз, смотрящих на меня с подозрением, граничащим с ужасом.
– Вон отсюда, разгильдяи! – загремел я, и из клеток быстрее ветра вылетели несколько десятков детей среднего школьного возраста. Из последнего загона выбралась чрезвычайно мрачная Аллиса.
– Как это понимать, непокорная дщерь? – нахмурил брови я.
– Мы все хотели на матч, – уныло откликнулась Аллиса. – А теперь полечу только я.
– Ты уверена? – язвительно поинтересовался я.
– Само собой. Ночью я заложила на корабле бомбу. Если не возьмете меня с собой – останусь я без папочки. Очень жалко. Зато с жилплощадью буду – квартира-то на маму записана.
Заскрипев зубами, я свирепо воззрился на доченьку, но ее, похоже, это не смутило. Чмокнув меня в нос, она торжественно прошествовала в кают-компанию. Полозков при виде ее торопливо удалился на мостик, а Голубой застонал и прижал ладони к вискам. Из камбуза показалась приветливая физия Можейки. Он один искренне радовался Аллисиному обществу.
– Вы сговорились! – и я, гневно заплевав блестящий пол, отправился
