с коком?
– Да хоть с Куком!
– Я, хоть и не кок, и даже не Кук, но на футбик тоже пойду, – влез механик. – А то, действительно, за этой парочкой глаз да глаз нужен…
Мне стало легче. Хоть одной головной болью будет меньше. Зная, что Аллиса побаивается строгого Голубого, я мог быть спокоен по крайней мере за честный исход межпланетного матча.
Когда веселая троица, щебеча, удалилась, я щелкнул пальцами, требуя очередную порцию кофе. И тут мерное жужжание и гул, наполнявшие зал, были расколоты вдребезги знакомым громовым голосищем:
– Плевать на мой лысый череп, кого я вижу?!!
В дверном проеме стоял не кто иной, как мой закадычный друг и однокашник Крокозябра. Я не виделся с ним со времен учебы в аспирантуре, но ни на минуту о нем не забывал. Да и как можно было забыть огромную четырехметровую зверину с полуметровой пастью, семью щупальцами и некоторым количеством глаз, которые по желанию их обладателя размещались то на его широкой морде, то вокруг всей его плешивой головы?
Но забыть этого толстомордого аспиранта я не мог и по другой причине. Именно он спас меня от завала на кандидатских, мастерски откусив голову моему чрезвычайно требовательному руководителю. Крокозябру спешно перевели на археологический факультет, меня же под шумок оформили на место почившего в бозе профессора. Кстати, именно так я и получил свое звание, не без помощи моего милого Крокозябры!
– Зелезнев! – ревел тем временем мой друг, разбрасывая столы и отшвыривая в стороны зазевавшихся посетителей. – Зелезнев, старина! Нет, ну это же надо! Сколько световых лет, сколько зим, осеней и этих, как их там… Ну, неважно! Какими судьбами, биолог ты мой ненаглядный?!
– Мы летим за зверями, Крокозябра! – сказал я.
– За зверями? Это замечательно! – с чувством глубокого отвращения сказал Крокозябра. Он никогда не разделял моего пристрастия к разным тварям и поступал в институт на биофак из солидарности со мной, ибо я был единственным из землян, кто не стал заикаться от встречи с ним, и даже не требовал надеть на этакое чудище напастьник и штаны.
– Скажи на милость, зачем тебе еще звери? – уныло поинтересовался мой друг. – У тебя и так все Козоо битком.
– Есть такое слово – «надо», – вздохнул я. Не могу же я объяснять такому недалекому существу, что еще есть такие понятия, как «перерасход средств», «недостача» и «ревизия»?
– Понятно, – замахал щупальцами Крокозябра. – Дело есть дело. Но в этот вечер надо забыть обо всех делах, кроме нашей встречи. Это надо отметить! Официант! Четыреста чашек валерьянки и салат с супом!
– Крокозябра, ты же всегда брал шестьсот чашек! – вскричал я. – Ты бросил пить?
– Это для тебя, – строго сказал мне археолог, – Как и салат. Сам я ограничусь супом.
Я мысленно крякнул, но знал, как мнителен мой друг, и решил пока от выпивки не отказываться – обманутый в лучших чувствах Крокозябра за себя не ручался.
– Ну,
