дружелюбным, обаятельным попутчиком на небольшом отрезке пути – и только. Никакой вечной любви с ним не вырисовывалось, да и бывает ли она вообще?
Дима не совпадал с Наташей – с ее английским языком, с любовью к литературе, с мечтами о книге в твердом переплете, где была бы напечатана ее фамилия – вот именно что ее собственная, а не Димина. К тому же он не умел целоваться. Конечно, это поправимо, и Наташа тоже не жрица любви, но что-то ее настораживало. И одной плохо, и с Димой – нельзя сказать, что хорошо.
13
Прошло два месяца. Никаких картин светлого совместного будущего в Наташином воображении не возникало; никаких снов, в которых фигурировал бы Дима – ни вещих, ни эротических – она не видела. Она даже не могла представить, как они будут жить вместе с его или с ее родителями в том же городе, где она провела семнадцать лет, лишь изредка выезжая куда-нибудь на школьных каникулах.
Вот и сейчас – наступило лето, а она опять сидит дома, поскольку путевок на юг, в студенческий лагерь, на всех желающих не хватает, а больше ехать некуда. Ну, допустим, на неделю можно выбраться к тетке в Москву – и все. Но она не хотела так же безвылазно прожить в небольшом городе всю оставшуюся жизнь, а что другое ей светит, если она выйдет замуж за Диму и станет школьной учительницей?
Не будучи настолько жестокой, чтобы обсуждать свои планы с Димой, который все еще на что-то надеялся, Наташа, тем не менее, однажды закинула удочку:
– У нас на факультете распределение в этом году было по всему Союзу. Так делают обычно через год, значит, наш выпуск тоже пошлют куда-нибудь подальше. Можно даже в город попасть. Все-таки это лучше, чем сидеть в соседней деревне и вдалбливать немецкий язык будущим дояркам и трактористам.
– А почему немецкий? Ты ведь английский учишь, – удивился Дима.
– Немецкий тоже, я же тебе говорила. У меня в дипломе будет два языка, – терпеливо разъяснила Наташа, удивляясь его невниманию. – А в деревне учат немецкий, так уж повелось. Наверно, потому что немцев там живьем хоть кто-то видел, а остальные народы для них как инопланетяне.
– А куда ты поехала бы, если бы можно было выбирать?
– Разумеется, в какой-нибудь нормальный город, чтобы преподавать английский.
– А сюда тебя могут направить? – Диме хотелось определенности.
– Вряд ли, по области распределяют через год, мы не попадаем.
– Я мог бы поехать с тобой, – сказал он, и Наташа удивилась его решимости и преданности.
Как все-таки странно получается, что человек, в котором она совершенно не уверена, то есть не уверена в том, что он любит ее и что она сможет полюбить его, – этот человек обещает пойти с ней «туда, не знаю куда», и он говорит об этом не задумываясь, от чистого сердца. А она хитрит, рассказывая байки о распределении. Если она выйдет замуж, ее распределят по месту жительства мужа, как это обычно делается, и никаких проблем не будет.
Но
