в разгар войны в Сирии и Палестине ограничивать христиан в ношении и применении оружия выглядело все более неразумным. С самого начала важным фактором существования крестовых походов стало широкое признание концепции христианской священной войны, которую люди светские вели ради духовного вознаграждения. Вслед за тем папы выработали практическую философию применения силы христианами, реализованную в Первом крестовом походе. Миряне, которые отправлялись на Восток воевать с мусульманами, описывались как присоединившиеся к «воинству Христову» (militiae Christi) и вступившие в «Евангельское войско» (evangelicam militiam)[54]. А отсюда было недалеко до того, чтобы признать: раз сражающиеся могут считаться божьими людьми, значит, и божьи люди могут сражаться. Учитывая ситуацию, сложившуюся в государствах крестоносцев к 1120 году, необходимо было признать, что священнослужитель может время от времени брать в руки оружие, как это сделал в Антиохии патриарх Бернард. И спустя несколько месяцев на большом собрании духовных и светских лидеров Иерусалимского королевства идея о том, что церковникам дозволяется носить оружие, была узаконена.
Совет, созванный королем Балдуином II и Вармундом, латинским патриархом Иерусалима, собрался 16 января 1120 года. Местом его проведения был выбран Наблус – палестинский город, расположенный в поросшей оливами долине между двумя горами[55]. Участие в соборе приняли многие из высокопоставленных священнослужителей Святой земли, в том числе архиепископ Кесарийский, епископы Назарета, Вифлеема и Рамлы и – что сыграет особую роль – настоятели храма Гроба Господня и храма Господня в Иерусалиме. Цель собрания состояла в том, чтобы выработать свод письменных законов, или «канонов», для управления королевством в угоду Господу.
Совет в Наблусе принял двадцать пять статей, которые регулировали распределение полномочий между светскими и духовными властями, а также вопросы сексуальных норм[56]. Прелюбодеяние, содомия, двоеженство, сводничество, проституция и плотские сношения с мусульманами, а также воровство были определены как грехи, за которые предусматривались разные виды наказаний – от епитимьи и ссылки до кастрации и отрезания носа. Но среди прочего была принята и статья, имевшая решающее значение для возникновения ордена тамплиеров. Это был канон 20, и в его первой строке говорилось, что «если служитель церкви берет в руки оружие для защиты себя, он не несет никакой вины». Далее было сказано, что это может быть лишь временной мерой и что отказ от священного долга ради воинского возможен только под угрозой физического насилия (священнослужители, которые навсегда отказывались от монашеского пострига, чтобы стать рыцарями или присоединиться к светскому обществу, могли быть наказаны патриархом и королем). Тем не менее в ситуации первых месяцев 1120 года это было действительно важное нововведение. Собравшиеся в Наблусе не просто разработали свод моральных и юридических законов для Святой земли. Они облекли в закон революционную
Иво, епископ Шартрский, написал так о Гуго, графе Шампанском, в 1114 году. Migne, J. P. (ed.), Patrologia Latina: Patrologus Cursus Completus. Series Latina (Paris: 1844–64) CLXII, 251–3. Для понимания контекста см.: Nicholson, The Knights Templar, 22.
Описание Наблуса, сделанное в тот период арабом-мусульманином из Иерусалима, см. в книге: Collins and Alta’I, Al-Muqaddasi: The Best Divisions For the Knowledge of the Regions (Reading: 2001), 146.
Напечатаны на латыни в: Kedar, B. Z., ‘On the Origins of the Earliest Laws of Frankish Jerusalem: The Canons of the Council of Nablus, 1120’, Speculum, 74 (1999). О политическом контексте Наблусского совета см.: Mayer, H. E., ‘The Concordat of Nablus’,
