«ГРААЛЬ», слыхали?
– Ничего себе, информированы бабульки – будь здоров, – подумал Шварц и спросил: – Это всё вы на суде узнали, тыкин Шагандухт?
Уважительное «тыкин» настраивало на позитивное общение и вместе с тем очерчивало официальные рамки беседы.
Бабульки переглянулись и рассмеялись, а Шаганэ объяснила:
– Конечно, вас это, молодой человек, удивляет, но мы ведь уже два года боремся с их вторжением, и за это время получили практическое юридическое образование не хуже высшего государственного. И потом, – она погладила проснувшуюся от смеха болонку, – у нас сочувствующих много. Знаете ведь, как бывает. Стоял в центре Еревана красивый двухэтажный дом из розового туфа, в классическом стиле, с колоннами, пилястрами, с круглыми балконами, ухоженным фруктовым садом и сиренью за чугунной оградой. И он был родным не только для нас, но и для каждого жителя окрестностей и даже просто прохожих. Да вы берите гату, берите, сейчас еще принесу: я много испекла, – отвлеклась она, заметив, что Шварц поглядывает на последний кусочек.
– Спасибо, – обрадовался Шварц, – гата у вас вкусная, как у моей покойной бабушки была…
– Царствие ей небесное, хорошего внука вырастила, – откликнулась Шаганэ и рассмеялась:
– Нет, это не подхалимаж, я просто всегда радуюсь хорошей молодежи.
– Да какая я молодежь? – теперь уже рассмеялся Шварц.
– Для того чтобы чувствовать себя молодым, надо чаще общаться со стариками. Этого вам бабушка не говорила? – подняла пушистые брови Шаганэ.
– Вряд ли, – задумался Шварц, – когда ее не стало, я еще первокурсником был.
– Слава Богу, что она не дожила до этих безобразных времен, – встряла Вторая.
Шварц удивленно посмотрел на нее:
– Нет, я с вами не согласен. Совсем не согласен. Бабуля была бы рада, узнай она, что я родил сыновей, назвал их именами её погибших детей. Что я добровольцем пошел на войну, отстоял нашу землю. Ни разу не струсил, но вернулся живым. И она, конечно, была бы счастлива, что Армения вновь, через сотни лет, стала независимой.
– Да кому она нужна – эта независимость? – удивилась Вторая. Раньше бы написали в Москву – и в два счета решился бы вопрос. А сейчас пишем, пишем, ходим по инстанциям.
– Вы меня извините, – холодно ответил ей Шварц, – но при Советской власти вы принадлежали к привилегированному классу и просто не знаете тогдашних реальных проблем. Дедушки у вас были красными профессорами и наркомами, и вы жили в тепличных условиях. А сколько работяг тогда писало, жаловалось – и не доискивалось справедливости! Стремление к справедливости – это главная характеристика и общества, и каждого из нас. Так что в данном конкретном случае вы правильно делаете, что боретесь, и мы чем сможем обязательно поможем.
– Ну какой же вы молодец! – встрепенулась Шаганэ, мысленно
