своих блюд. Они объединились в группы вокруг дубовых столов. Как будто семидесятый меридиан сорвали с карты Хенрики и приклеили в этот зал. Немецкие лица на одной стороне. Японские на другой. Беспокойные, непростые соседи. Совсем как империи, за которые они сражались в гонке.
У большинства было напряжение на лицах. Единственное мягкое выражение лица в комнате принадлежало Рёко. Девушка сидела локоть-в-локоть с Нагао Ямато, который читал книгу поэзии. Рёко пыталась заговорить с ним несколько раз, но юноша продолжал пожимать плечами, ни разу не оторвав взгляда от страниц. В пальцах Рёко вертела свою салфетку, ее взгляд блуждал и встретился с Яэль. Выражение лица девушки – одиночество в глазах, намек на улыбку – было настолько честным, что Яэль (хотя знала, что Адель обычно хранила улыбки для камер) улыбнулась ей в ответ.
– Тебя все еще нелегко испугать, как я погляжу.
Яэль повернулась к очагу и обнаружила Луку Лёве в паре шагов от себя. Он по-прежнему носил свою фирменную куртку. Она была такой поношенной, не как у других, и она намокла. Она гадала, почему он просто не снимет ее.
– Так ты называешь ваш сегодняшний маленький трюк? Испуг?
Яэль не отрывала взгляда от юноши. Согласно одному из многочисленных кратких очерков «Рейха» лицо Победоносного было достаточно красивым, чтобы поймать в ловушку сердца десяти тысяч немецких девушек с первого взгляда. Даже Яэль пришлось признать, что юноша был привлекательным. Линии его лица были сильными, но не резкими, подчеркивая глаза цвета морского шторма. Соломенные пряди, более темные, чем остальная часть его золотых волос, обрамляли его челюсти, как сумерки.
(Десять тысяч девушек, правда? Это, казалось, немного чересчур.)
– Просто немного веселья для придания остроты. Первый день всегда такой скучный. – Лука вздохнул. – Такой… спокойный. А ты всегда хотела немного буйства.
Комментарий был приманкой, призванный рассердить ее (Адель). Яэль отлично это видела в скривившихся губах и горделиво-расправленных плечах юноши.
Ей не пришлось искать гнев. Все, что Яэль требовалось – посмотреть на Железный крест, висящий на горле Луки. На свастику вокруг его руки. На синие радужки и светлые волосы, которые сохранили ему жизнь, когда столь многих других убили. Не важно, что она тоже носили эти тяжелые, тяжелые вещи. Этот юноша означал их всех.
Было так легко ненавидеть его.
Так легко взять жар в костях и позволить расплавленной энергии перетечь в слова: горящие, горящие, выжигающие: «Ваше идиотское вождение чуть не убило нас обоих!»
Лука просто пожал плечами: «У меня было все под контролем, но кажется, на этот раз Кацуо не в настроении играть».
Яэль оглянулась на стол Кацуо. Он был заполнен кланом его тренировочного лагеря: Такео использовал свой острый как песня складной нож, чтобы делать метки в столешнице. Ивао и Хираку кивали с религиозным пылом на все сказанное Кацуо. Победитель проигрывал заново утреннюю почти-аварию,
