двуголосья нет, есть безапелляционное уравнивание себя с Пушкиным: «После смерти нам стоять почти что рядом: вы на Пе. А я на эМ».
Стихотворение «Юбилейное» отличает эпатажная поза Маяковского, который смело разворачивает перед Пушкиным советские перспективы: «Я бы и агитки Вам доверить мог… Раз бы показал… Вы б смогли… рекламу б выдал… Были б живы, стали бы по Лефу соредактор»…
После жалобы Пушкину на то, что поэтическая лирика – «пресволочнейшая штуковина: существует – и ни в зуб ногой», Маяковский, на речь которого Пушкин отвечает молчанием, уже на рассвете произносит милостиво: «Пора… Как бы милиционер разыскивать не стал. На Тверском бульваре очень к вам привыкли. Ну, давайте, подсажу на пьедестал!».
На страницах романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита», который он начал писать в конце 1920-х годов, ненадолго появляется поэт Александр Рюхин. Он только что вместе с «Пантелеем из буфетной» и милиционером доставил «ополоумевшего» поэта Бездомного в клинику для душевно больных, и тот в злобе наговорил много обидного о его стихах. Возвращаясь из клиники на грузовике мимо «чугунного человека» на Тверском бульваре, Рюхин, которым движет зависть к корифею, начинает примитивно рассуждать: «вот пример настоящей удачливости… какой бы шаг он не сделал в жизни, чтобы ни случилось с ним, всё шло ему на пользу, всё обращалось к его славе! Но что он сделал? Я не постигаю… Что-нибудь особенное есть в этих словах «Буря мглою…»? Не понимаю!.. – Тут Рюхин встал во весь рост на платформе грузовика и руку поднял, нападая зачем-то на никого не трогающего чугунного человека. – Повезло, повезло! – вдруг ядовито заключил Рюхин и вдруг почувствовал, что грузовик под ним шевельнулся, – стрелял, стрелял в него этот белогвардеец Дантес и раздробил бедро и обеспечил бессмертие…».
Современники Булгакова, очевидно, как и Михаил Афанасьевич, заметили, что комсомольский поэт Александр Жаров в своём творчестве часто обращается к теме пушкинского памятника. По итогам первого съезда писателей был опубликован альманах «Парад бессмертных» (1934), где на стр. 72 помещён шарж Кукрыниксов на Жарова, поэт стоит на Тверском бульваре на тележке с сиропом, вытянув в сторону памятника Пушкину правую руку с зажатой в ней книжкой «Жаров».
Ещё ранее Михаил Светлов в стихотворении, помещённом газетой «Смена» от 18 декабря 1926 года писал, обращаясь к Жарову:
Даже Пушкин ныне оробел,
Даже Пушкин мечется в угаре:
Памятник от зависти к тебе
Чуть не пошатнулся на бульваре…
В юбилейные дни 100-летия со дня смерти Пушкина (1937 год) поэт М. Пустынин вложил в уста «заговорившему» памятнику Пушкина полные иронии слова, в которых классик предоставляет Жарову возможность занять своё место:
На пьедестале не желаю
Стоять и летом, и зимой,
Тебе я место уступаю
Ты, Жаров, за меня постой!
Ну, попробуйте тут не согласится, что именно Жаров послужил Булгакову прототипом Рюхина?
Эти примеры извлечены мной из статьи Эдуарда Кузнецова.[174]Автор работы аргументированно
Кузнецов Э. Кто такой Александр Рюхин? По страницам романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Вопросы литературы. 2008. № 3.
