может себя убить. А вы совершили вчера ужасную провокацию! У Людмилы сейчас приступ и мы ее поместили в изолятор. Не желаете взглянуть?
– Как в изолятор? – вырвалось у меня. – Я вчера уходил от нее, с ней было всё в порядке.
Главврач не ожидала моей реакции и изумленно молчала.
– И вообще, у нас была обычная невинная встреча, мы просто беседовали, всего лишь беседовали, – спокойно говорил я.
– Как беседовали? – удивилась она.
– Видимо, вам не известно, но для беседы необходимы целые ночи. Товарищ майор, предупредите Ирину Георгиевну, что после обеда мы хотим пообщаться с Леночкой.
Майор понял, что я что-то придумал и подтвердил моё требование. Мы выкатились из кабинета главврача.
– Ты что-то решил? – спросил он в коридоре.
– Подожди, дай доехать до палаты.
И, едва мы остались втроем, я тут же налетел на дежурного офицера, который всё это время бездельничал, рассматривая газеты.
– Вот что, друг, лети срочно в магазин детских игрушек и купи нам с майором пару калейдоскопов.
– Что это такое? – задал вопрос продукт своего времени.
– Это такая трубочка с зеркальцами внутри. Ну, в общем, найдешь, если захочешь, – распорядился майор, – запомни название.
А когда офицер испарился, он обратился ко мне:
– Ты что-нибудь придумал?
– Так может это глупость, подождем до обеда.
Кормят больных в таких заведениях очень даже хорошо. Мы питались с майором в палате, но нам перепал густой борщ-рагу со сметаной. Для русского человека борщ – это почти как пудинг для англичанина. А котлета с лошадиную подкову в толченке убедила в порядочности персонала больницы. Однако всё великолепие перечеркнул компот, вот не знаю, что они туда кладут, но за такой компот можно совершить подвиг. Ну, может и малость перегнул, но на что-то эпическое он настраивал.
Майор стонал от удовольствия и, всё жалел, что всё это нельзя отполировать ста граммами алкогольного продукта. Он посмотрел на меня, пьющего восхитительный компот и весело заметил:
– Ты особенно не радуйся компотику. А что, если Ирина Георгиевна что-нибудь туда плесканула и ты больше о женщинах и не вспомнишь?
Я как-то об этом не подумал. Тут же в проеме двери возник офицер с целлофановым пакетиком. И пока мои спутники тихо покуривали, я раскрутил детские игрушки, вытащив задник и надев на это место пустое кольцо. Получилась подзорная труба, дающая двенадцать изображений сразу. Вы, наверное, уже поняли мою мысль.
Нас пригласили проехать к лифту и, пока показавшийся синклит эскулапов в конце коридора, я вынул из-под халата калейдоскопы и сунул майору.
– Гляди! – и тут же взглянул сам.
– Твою мать! – чуть не заорал майор, что по итальянски звучало бы как – Мама мия!…..
Глава 7
Первая моя мысль была –
