гоготнул парамонарх по-гусиному. А дальше заговорил летописно:
– «Сей отец Авель родился в северных странах, в Московских пределах, в Тульской губернии, Алексинской округи, Соломенской волости, деревня Акулова, приход церкви Ильи Пророка. Рождение сего Авеля – в лето от Адама семь тысяч двести шестьдесят и пять годов, а от Бога Слова – тысяча семьсот пятьдесят и восемь годов». Остановимся. Отец Авель ясно указал: Бог Слова – не выдумка! И это, прохвосты, самое важное, о чём сегодня узнаете. Окунитесь же, как говорят умные люди, – в поэтику документа! Подлинный это документ или выдуманный – не важно. Мрите и слушайте, эхинококки! «Зачатие ему было и основание месяца июня в пятое число; а рождение месяца марта в самое равноденствие: и дано имя ему, как и всем человекам». Тут путаница, – подосадовал Самарянов. – Мирка, таблицу рождений!
Вынесена была таблица, прибитая к длинной палке. До краснорожести смущённая девица, высоко вздев таблицу, вздрогнула всем телом. Самарянов, насупясь, молчал, потом подступил к Мирке поближе, вгляделся сперва в неё, а после в таблицу.
– Пила? – негромко спросил он.
– Угу, угу! – радостно, не разжимая губ, закивала Мирка.
– Таблицу правила?
– М-м-м… – наконец открыла рот Мирка. – Самую малость токо!
– Ну, иди с глаз моих долой. Уволил бы тебя из театра, да за графиню Потёмкину читать некому. Ладно, поплыли дальше!.. «Жизни отцу Авелю, от Бога положено, восемьдесят и три года и четыре месяца; а потом плоть и дух его обновятся, и душа его изобразится как Ангел и как Архангел». Здесь – внимание, – Самарянов прокашлялся: – «И процарствуют с ним тысячу и пятьдесят годов, и будет в то время по всей земли стадо едино и пастырь в них един: в них же вся благая и вся преблагая, вся святая и вся пресвятая… И будет в то время от Адама 8400 годов, потом же мертвые восстанут и живые обновятся; и будет всем решение и всем разделение: которые воскреснут в жизнь вечную и в жизнь бессмертную, а которые предадутся смерти и тлению в вечную погибель.
– Тут не удержусь. Думаете, если я актёр, так у меня голова паклей набита? «Великое разделение скоро наступит»! И прямо сегодня в нашем зале оно начнётся! А год – 8400-й… Это, по-нашему, какой? Ты вот, к примеру, гость московский, – указал он пальцем на Тишу, – знаешь, как именно обновится люд к этому неизвестному мне году? Отвечай! У нас театр интерактивный, а не так: помолчал в тряпочку и ушёл. Словами за спектакль плати!
Тихон Ильич улыбнулся и весело, без натуги ответил:
– Про живых, которые обновятся, так скажу: они и впрямь станут новыми людьми: без плоти, но плотными. Без крови – но с кровью воздушно-капельной. Без ума, но с великим сверхразумием Божиим, которое любого ума ценней.
Самарянов от неожиданности крякнул, однако возражать не стал. Гневно прокашлявшись, стал он возглашать «Житие» дальше:
– «Жизнь отца Авеля достойна ужаса и удивления. Родители его были земледельцы, а другое у них художество – коновальная работа. Научили тому ж и своего отрока. Он же о сём мало
