сложным оказался день: просматривание записей отца, объяснение с Лори, попытки доказать герцогу невиновность Геродина Вольсера. К тому же вино было на редкость вкусным, хоть и слишком крепким для подобного напитка.
– Что ж, – наконец заговорил Лис. Он быстро скинул с себя намокший плащ и распустил длинные рыжие волосы, собранные в косу, чтобы они хоть немного просохли. – Думаю, это не такая уж и тайна. Бордель был не только местом, где я родился, но и стал моим домом на много лет. Но ты не думай, с тем, что ты выдела в Торнале то место не может сравниться. Там были совершенно другие люди, другие принципы и, что самое главное, другие требования. Если у шлюх рождались девочки, то их выхаживали вместе, пока те не достигали лет… возможности обслуживать мужчин и приносить прибыль.
– Сколько им исполнялось лет? Скажи, – перебила его Авика.
– Когда семь, когда десять, – ответил Лис и отпил еще. – Не самая лучшая пора для обслуживания клиентов, я полностью согласен. Мальчиков старались сразу отдать. Кого-то в семьи, кого-то сразу на верфи. Работа тяжелая, но оттуда, если сможешь, поднимешься, станешь пиратом или воином. Не сможешь – умрешь с голоду. В любом случае, хорошая дорога.
– А ты? Что случилось с тобой?
– Я был болезненным ребенком, мать не разрешила отдать. У меня была старшая сестра. Старше на два года. И мать решила, защитник им пригодится, а может, просто из большой любви. Кто ее знает. Так что с самого детства от меня ничего не скрывали, да и что скрывать, когда комната одна. Поэтому, когда настала очередь сестры приступить к работе, я, несмотря на свой возраст, уже прекрасно понимал, что это значит.
– И что ты сделал?
– Она боялась, но не кричала. А я… был глуп, попытался его убить. Получил затрещину, и отлетел к стене. Когда пришел в себя, хозяин борделя уже… сам все сделал с моей сестрой. И в наказание, что упустила клиента, собирался избить розгами. Я накинулся на него. За это получил в виде наказания кипящее масло.
– Кипящее масло? – переспросила Авика и посмотрела на лицо Лиса. Они сидели близко друг к другу, а он даже не пытался отвернуться, чтобы скрыть шрам. – А что мать? Что она сделала?
– Она мое лицо туда и засунула, – с леденящим спокойствием ответил Лис. – Правильно сделала.
– Что? Как? Что значит правильно? Это… это не может быть правильным ни при каких обстоятельствах.
Лис странно усмехнулся. Так обычно бывает, когда разговаривают с маленьким ребенком, который говорит какую-то несусветную, но очень милую глупость.
– Все может быть правильным при определенных обстоятельствах, думал, Натан тебе об этом говорил. У нее был простой выбор: либо я, либо моя сестра. Она правильно выбрала. Для сестры внешность намного важнее, чем для меня. Она бы не смогла выжить уродом.
– А ты? Как же ты?
– А что я? – он снова усмехнулся. – Там никому не было дело до случившегося. Руки есть – работать могу. Большего и не надо. А морю все равно, кто я и как я выгляжу.
