у меня нет, просто издержка переходного возраста. В общем, уговорили выпить…
– Вы пили? – уточнил следователь.
– Все пили… Потом поиграли немного в карты. Ну, еще выпили… Я опьянела… Полонский и Таня куда-то ушли… Борис опять заставил меня выпить, произнес тост за мое выздоровление… Потом стал целовать меня… А дальше я не помню…
– Еще пили?
– Кажется. В общем, когда я проснулась, то свет не горел и в комнате никого не было. Я одна и… и… ну, в общем, совсем без ничего… Без одежды…
Зубова замолчала, опустив голову.
– А где был Ветров? – осторожно спросил Гольст.
– Не знаю. Мне было очень плохо… И голова, и все тело болели… Страшно стало: вдруг узнают?
– О чем?
– Ну… – Зубова замялась. – Борис имел со мной близость…
Из дальнейших ее показаний выяснилось, что о ночной попойке в больнице стало известно главврачу. Поднялся шум. Борису грозили большие неприятности в институте, но как будто отцу удалось замять скандал. Пострадали Таня (она ушла с работы «по собственному желанию») и Марина, которую тут же выписали.
– Ну что ж, – сказал Гольст, обсуждая эту историю с Самойловым, – основания для мести у Виктора Зубова имелись серьезные.
– Правда, погибли родители, а не Борис, – заметил капитан.
– А до этого – исчезла Лариса. Может, око за око, зуб за зуб? Надо проверить, какие у Виктора друзья, где он был в день пропажи девочки и в ночь, когда погибли Ветровы-старшие.
– Проверим, – кивнул Самойлов.
– Было бы интересно также узнать, не случались ли у Бориса Ветрова и другие неприятности, подобные этой.
Сергей Михайлович Ворожищев еще раз допросил кое-кого из родственников Ветровых.
– Наша версия о том, что тут убийство, кажется, еще больше подтверждается. Косвенно пока, – сказал он, делясь с Гольстом своими впечатлениями.
– Выкладывайте подробнее, Сергей Михайлович, – попросил Гольст.
– Интересные сведения сообщила сестра Ветрова-старшего Ангелина Карповна. Она была очень близка с братом. Говорит, что поражалась самообладанию Александра Карповича. В те дни, когда пропала дочка, он лучше всех держался в семье. Переживал, конечно, но духом не падал. Искал мастеров для камина…
– Что-что? – не понял Гольст.
– Хотел сделать на даче камин. Представляете?
– Да уж… – Владимир Георгиевич задумчиво чертил на бумаге замысловатые узоры. – Исчезла дочь, а ему – камин…
– Вы слушайте дальше, – продолжал Ворожищев. – В день своего шестидесятилетия, буквально за три дня до смерти, Ветров принимал гостей, пил вино…
– Может, хотел забыться немного, отвлечься от тяжелых дум?
– Не знаю, не знаю, – покачал головой Ворожищев. – Все может быть… Но при этом он, опять же, поделился кое-какими планами с сестрой… Повел ее на участок, показал, где собирается строить финскую баню…
