переспросил он и после некоторого размышления ответил: – Не знаю… Не думаю…
– Может быть, кто-то завидовал ему или затаил обиду за что-нибудь? – уточнил следователь.
– По-моему, таких людей не было, – сказал Ветров. – Папа – честнейший человек. Труженик. И если делал что-то для знакомых и даже малознакомых, то только хорошее. Все уважали его.
– А на работе? Среди подчиненных?
– Отец не очень любил делиться со мной тем, что происходило на фабрике. А вот поговорить о политике, любимых книгах, кинофильмах – всегда пожалуйста…
Гольст попросил вспомнить, не слышал ли Борис перед тем, как в спальне раздались роковые выстрелы, подозрительного шума.
– Я спал, – ответил Борис. – Проснулся только после первого выстрела.
– А когда вбежали в комнату, не заметили, правильно ли висела занавеска, было ли закрыто окно?
– Мне было не до этого, – признался Борис. – Помню только, когда я толкнул дверь в спальню, то увидел темные пятна на подушках отца и матери… Вокруг головы…
– Как вы сумели разглядеть это?
– Через окно падал свет от фонаря на улице.
На вопрос следователя, что, по мнению Бориса, толкнуло отца на убийство жены и самоубийство, тот ответил:
– Исчезновение Ларисы. Отец ходил сам не свой. Это очень сильно подействовало на его психику…
Фабрика школьных учебных пособий, которой руководил покойный Ветров, ютилась на окраине города. Когда Гольст увидел неказистое двухэтажное здание, построенное, наверное, еще в прошлом веке, с темными стенами из красного кирпича и узкими окнами, он усомнился, тот ли адрес ему дали. Но сомнений не оставляла вывеска, подтверждающая, что это действительно фабрика.
Потом уже, в разговоре с новым директором, следователь узнал, что раньше здесь были мастерские, которыми заведовал Александр Карпович. Всеми правдами и неправдами он постепенно превратил мастерские в то, чем теперь является это предприятие.
Директор вздыхал и охал, что ему досталось тяжкое наследство. Производственная база никуда не годится, не хватает квалифицированных кадров, материалы приходится выбивать с боем.
– Только Ветров мог тянуть эту лямку, – со вздохом сказал он. – А я не умею бить поклоны начальству. Мне претит ловчить, химичить… Дайте фонды, гарантируйте поставщиков – тогда я развернусь…
Директор знал Ветрова только понаслышке и мало что мог сообщить о покойном.
Поразмыслив, Гольст решил поговорить с председателем группы народного контроля. Тот работал в полуподвальном помещении. В здании витали запахи масляной краски, свежей извести, свежераспиленного дерева. И все это вперемешку со столярным клеем и ацетоном.
Проходя мимо одной из комнат, следователь увидел, что там трудятся маляры. Внизу, в цокольном этаже, стоял сырой холод.
– Саранцев, – представился Гольсту
