выстрелом из разрядника, – хмыкнула она, и сердце ее вновь сжалось. – Да и о чем это мы вообще? – опомнилась Александра. – С каких это пор кого-то под драконьими крыльями интересует мнение презренных рабов?
– Я не сказал? – удивился Гай. – Все государственные рабы-нарты отпущены на свободу. Находящихся в частном владении разрешено выкупить и освободить. И многие уже выкуплены.
– Вот даже как? – подняла брови она. – Чем же это вас там так прижало?
– Данная мера была сочтена разумной, – неопределенно пожал плечами «глава».
– Ну да, пяти лет не потребовалось, чтобы до вас дошло очевидное, – хмуро бросила Александра.
– Давайте не будем тратить наше время на малосущественные детали, – недовольно поморщился Гай. – Я уполномочен Советом «глав» предложить вам должность регента Нового Королевства. Вы согласны? Ответ прошу дать незамедлительно, Совет ждет.
– Заставлять ждать столь почтенных особ – дурной тон, – проговорила она, поднимаясь с табурета. – Что ж, мой ответ – да. Я согласна. Но прежде чем приступить к этим обязанностям, я желаю навестить Виктора на борту Лукреции.
– Реанимационная капсула непрозрачна, – заметил Гай. – Вы не сможете увидеть сына, тем более – переговорить с ним прежде, чем его состояние изменится к лучшему.
– Я это понимаю, – кивнула она.
– Что ж, тогда не думаю, что с этим возникнут какие-то сложности, – пожал плечами «глава». – Что-нибудь еще?
– Да. Пришлите мне цирюльника. Лучшего цирюльника. Я не имею права явиться к сыну в таком виде, – демонстративно развела она в стороны руки.
– Цирюльник уже ожидает вас в мыльне, «глава». В полной готовности также портной и сапожник. В сейфе – ваш знаменитый кортик. В ангаре – ваше «седло».
Даже так? «Седло»?! Сердце в груди Александры застучало с давно забытой частотой. Не засбоило бы с непривычки!
– В таком случае, идемте, «глава» Гай! – произнесла она вслух.
– После вас, «глава» Александра, – сделал тот шаг в сторону, освобождая путь к уже начавшей со скрежетом открываться за его спиной двери.
2
Равнодушно-ледяная серая крышка «саркофага» реанимационной капсулы неритмично подрагивала под ладонью. Пальцы коченели, белея, но Александра упорно не отнимала руки от гладкой матовой поверхности. Мысли ее путались, новая боль, поселившаяся в груди, смешалась, переплелась с прежней, казалось, давно забытой, но вновь пробудившейся. Где она? На Константине, возле умирающего Эдуарда, или на Лукреции, рядом с Виктором? Неужели ей теперь суждено потерять сына, как десять лет назад потеряла она его отца? Не услышав ни слова, не в силах пронзить затуманенным взглядом, продавить, согреть ладонью броню ледяной крышки?
– Медикус говорит, что основная опасность позади…
Александра вздрогнула,
