сидел на носу лодки, всматривался в приближающиеся родные стены, вспоминал события двухнедельной давности и гадал – в каком состоянии встретит его Рахан. Было немного неловко – не оправдал надежд и не выполнил задания, но при этом сделал все, что мог, совесть мальчика была чиста. Вдали уже можно было различить фигурку караульного на вышке и скапливающихся на берегу муравьев-людей. Значит, путешественников уже заметил бдительный смотрящий и у маленькой пристани собрались встречающие.
Дружеские объятия встречающих охотников и слезы на глазах женщин – достойная награда вернувшимся путешественникам. В маленькой закрытой общине отсутствие каждого члена ощущается достаточно остро. Полное неведение о судьбе отправившихся в далекую дорогу заставляло домочадцев каждый день с тревогой вглядываться в ту сторону, куда ушла половина боеспособных мужчин рода. Поэтому их возвращение без потерь и в полном здравии – отличный повод для праздника.
Ванко диву давался: во всеобщей суете и приготовлениях создавалось впечатление, что на хуторе живет в два раза больше народа – все высыпали во двор и деловито сновали между постройками, собирая на стол. Паренек осмотрелся – и увидел отстраненную одинокую фигуру. Человек сидел на положенном набок бревне у длинного коровьего хлева, понурив голову, положив на колени руки с опущенными ладонями. Мешковатый балахон с капюшоном, похоже, был извлечен из кучи старья, хранившегося на чердаке главной избы. Темно-серые брюки с выцветшей алой каймой, наверное, были найдены там же. Скрывающий лицо капюшон и знакомая перекошенность в плечах, пронизывающая весь облик отрешенность. Ошибиться невозможно – Рахан нашел в себе силы выйти погреться в скупых лучах солнца. Сивый сказал после:
– Правильно, что он рожу закрывает, – бабы без того дитя выносить не могут.
И действительно, жительницы хутора, проходя мимо, не отваживались даже глянуть в сторону бедняги, какая-то непреодолимая сила заставляла их огибать ссутулившуюся фигуру на почтительном расстоянии. Ванко не брезговал – настоящим мужчинам не подобает смущаться при виде шрамов, полученных в бою.
– Рахан, – окликнул он, подойдя почти вплотную.
– А, привет, пацан. – Ванко встретил усталый взгляд гостя. – Как сплавали?
Рахан во время разговора все еще коверкал речь: растягивал гласные, глотал звуки, трудно давались «р» и «с».
– Хорошо, торговали удачно, солью запаслись.
– Не встретил?
– Я искал, не было, все стоянки осмотрел.
– Ничего, не переживай, уже скоро, я знаю.
– А ты как? Ходишь уже?
– Как видишь. Марионетка ломаная.
Позднее Ванко убедился – своими резкими переваливающимися движениями Рахан действительно походил на тех неуклюжих кукол, с которыми выступали бродячие артисты на ярмарке, управляя конечностями деревянных рабов при помощи грубых нитей. Нога и та, вроде бы тщательно выправленная Сивым, после выздоровления оказалась короче левой.
– Интересно было? – спросил Рахан.
Спросил скорее
