светит. Меньше проблем потом будет.
– А зачем тогда в машине сидела? – не отставал Алекс.
– Иногда Колин проявляет… излишнюю настойчивость, – немного резко ответила я и добавила. – Давай больше не будем о Колине.
– Хорошо, – снова подозрительно легко согласился Алекс. – Есть планы завтра на вечер? – тут же с места в карьер взял Ружинский.
Я остановилась и посмотрела на него.
– Алекс, не стоит, – всё же постаралась быть вежливой и не грубить.
– Почему? – прямо спросил он, а в следующий момент, не дав мне ничего ответить, шагнул вплотную, пробормотав. – Да к чёрту.
Я оказалась не готова к тому, что меня самым наглым образом обнимут, прижмут спиной к стене и крепко поцелуют. Настойчиво и властно, так, что не отказаться, не оттолкнуть и не остаться равнодушной. Что-то внутри откликнулось, опалило чувственной вспышкой, потянулось навстречу, и прежде, чем смогла сообразить, что вообще происходит, подалась вперёд и ответила. Правда, сначала чувствительно прикусила наглую губу, посмевшую без моего разрешения позволить себе такие вольности, и немедленно получила за вредность. Пальцы Алекса зарылись в мои волосы на затылке, сжали пряди и слегка оттянули, заставив выгнуться навстречу, язык решительно проник в рот, и мой протестующий возглас так и остался невысказанным. На меня как права заявляли, не давая возможности вздохнуть, и последние остатки упрямства превратились в пепел под горячим ветром желания, взметнувшимся из глубины души. Не знаю, сколько длилось это сумасшествие, от которого у меня все волоски встали дыбом, и сердце зашлось в сумасшедшем ритме. Алекс отпустил только тогда, когда я окончательно расслабилась, признав поражение. Временное, очень надеюсь. Опускаться до вульгарной пощёчины не стала, но моментально упёрлась ладонями ему в грудь, как только получила возможность говорить. Обнимать меня Ружинский не перестал, и моя спина по-прежнему прижималась к стене.
– Ты так и не сказал, зачем следил за мной, – чуть хриплым голосом произнесла я, будто ничего и не случилось.
Хотя тяжёлое дыхание выдавало с головой. Но чёрта с два я буду млеть всего от одного поцелуя, тем более, когда меня не спрашивали, хочу или нет целоваться с демоном среди улицы!
– Приедем ко мне, расскажу, – ох, совершенно неожиданно от низких, рокочущих ноток в голосе Алекса у меня коленки подогнулись.
Какой однако сексуальный голос, кто бы мог подумать! На свою беду, я посмотрела ему в глаза… и пропала в завораживающей бездне цвета пережаренного кофе. Там медленно кружились в хороводе огненные всполохи, утягивая за собой и отключая разумную часть сознания. Каким-то непостижимым образом меня тянуло к демону, и обрывки мыслей оформились в единственную, но чёткую и однозначную: я его хочу. Пусть хотя бы на одну ночь, но хочу. Больше, боюсь, будет для меня слишком опасно… Я не была бы ведьмой, если бы так сразу сдалась на милость инстинктов, и потому упрямо и насмешливо ответила:
– Ты
