братками тамбовскими трет. Вот пришла записка от него, скоро будет. – Николай Лукич отстегнул от ремня пейджер и показал мне сообщение.
А тем временем народ томился в холле, то и дело заглядывая в зал торжеств, где суетились музыканты, настраивая звук. Особо дерзкие, будучи уже слегка навеселе, подходили к Лукичу с вопросом:
– Когда же пить позовут?
– Босса ждем, – строго осаживал жаждущих Лукич и каждый раз вынимал из жилетки карманные часы, давая понять, что вот-вот Ярдов появится.
Заметив мое любопытство, Николай Лукич скупо похвастался:
– За безупречную службу в органах. Золотые, от самого Крючкова.
Ожидание становилось тягостным. Зароптали музыканты. Им еще в «Ленстройматериалах» сегодня выступать. Антон Белянкин из «Двух самолетов» предложил начать, не дожидаясь юбиляра, но по суровому взгляду Лукича было ясно, что программа праздника меняться не будет.
– Вольдемар Григорьевич, познакомься, это наш вице-президент по маркетингу! Реклама, которая лезет из всех щелей, – его рук дело.
О всесильном рестораторе Вольдемаре Пасынчуке я был наслышан еще в студенческие годы, когда проникал, подкупая швейцара, в «Тройку» на Загородном. Ресторан славился джазовыми концертами Давида Голощекина, игравшего на скрипке и флюгельгорне.
– «Олимпия» была построена в сороковые годы прошлого века. – Вольдемар Григорьевич почему-то решил, что нам интересна история его дворца. – Ей в разные годы владели княгиня Долгорукая, министр Нессельроде, князь Шаховской. Три года назад благодаря мудрому решению Анатолия Саныча дворец был отреставрирован.
– Извините, кого?
– Нашего мэра Собчака. И сейчас здесь располагается Заявочный комитет по проведению Олимпийских игр в Петерб…
Не успел Пасынчук договорить, как по парадной лестнице вбежал Ярдов и, не здороваясь ни с кем, направился в центр зала.
– Почему все трезвые? Срочно всем водки! Выпить за меня троекратно! – Ярдов был явно в хорошем расположении духа. – И не тяните с подарками.
Никто не решался первым начать церемонию дарения. Все взоры обратились на меня. С томом энциклопедии на букву А (остальное увезли Ярдову домой) и поздравительным текстом я подошел к микрофону. Трижды залпом выпитая водка не помогла справиться с дрожью. Текст был коротким, но, волнуясь, я произнес его дважды, меняя местами имена энциклопедистов: Брокгауз и Ефрон, Ефрон и Брокгауз. По озадаченному лицу Ярдова было видно, что он догадывается, какой подарок его ждет, хотя ничего не слышал раньше про такие часы. Про Патека с Филиппом и Вашерона с Константином слышал, а про Брокгауза с Ефроном – нет.
Ночью позвонил Ярдов.
– Встань, холоп, когда с тобой барин беседует!
– Что-то случилось? – пробубнил я сквозь сон.
– Где твое «Ваше благородие», холоп? – прокричал Ярдов и бросил трубку.
Утром я узнал от коллег, что Ярдов, борясь с
