не могла, но влюбленности старшей подруги все равно не понимала. Ни героической внешности, ни высокого роста, ни роскошного наряда… Сын банкира… Что-то незаметно, чтобы эти Медичи были богаты, одеты всегда как простые горожане, свиты даже Джованни де Медичи не имел, а уж его сыновья – тем более. Мать Контессины Камилла де Барди высказалась резко и коротко:
– Скупердяи!
Но ни Контессину, ни Франческу такие мелочи не волновали по двум причинам: обе были младшими дочерями в своих семьях, а значит, получали все в последнюю очередь, к тому же когда это столь юные особы задумывались над вопросом, откуда берутся деньги? Для десятилетней Контессины все просто и ясно: из кошелька! А влюбленной Франческе все равно, полон или пуст кошелек обожаемого ею Козимо. С милым рай и в шалаше, а представление о рае у девушки ограничивалось прекрасным садом и объятьями возлюбленного.
Изабелла уехала к своему супругу, и Контессине невольно пришлось повзрослеть. Ее матери было скучно в одиночку бороться за свою красоту, потому Камилла держала дочь рядом. Контессине скоро нужно искать супруга, это очень важно, тем более приданое девочки весьма условно – большой старый дом на южном берегу Арно, требующий ремонта. Овдовев, Камилла перебралась в дом Бенедетто, чтобы экономить, а их прежний пустовал и ветшал с каждым годом. Была надежда и на то, что Бенедетто де Барди даст приданое племяннице, живущей у него в доме.
Он дал кое-что Изабелле, теперь пришла очередь Контессины очаровывать дядю. Потому Камилла нередко наставляла дочь в том, как быть приветливой и милой, не перечить, но чаще обращать на себя внимание и намекать на свое сиротство.
Камилла ворчала даже из-за того, что Барди стал партнером «этого Джованни де Медичи, у которого отец содержал меняльную лавку и пас овец».
Про овец – ерунда, хотя мастерские у Медичи имелись. А вот о лавке – правда. Когда Барди были в силе и богатстве, с Медичи мало кто вообще считался во Флоренции. Они были середнячками и могли сколько угодно рассказывать, что шары на гербе – в честь следов от удара палицей неведомого великана, которого победил рыцарь Аверардо, мифический предок семьи. Нет, правы те, кто считает эти кружочки пилюлями или банками для кровопускания, недаром у нынешнего банкира фамилия врачевателя.
Только после большого кризиса и Черной смерти, когда все три самых крупных банкирских дома Флоренции разорились, Медичи стали заметны.
Если честно, они того стоили. Джованни ди Биччи де Медичи не просто умен, у него деловое чутье на то, куда вкладывать деньги. У Барди тоже чутье, но положение заставило банк кредитовать правителей, а это всегда было чревато крупными неприятностями. Отец учил Бенедетто, что те, кто на самом верху власти, слишком часто разоряются из-за проигранных войн, отказываясь возвращать долги, страдают «забывчивостью», протестовать против которой опасно для жизни их кредиторов, или попросту умирают раньше времени не по своей воле.
Учить-то учил, но сам оказался вынужден сделать то, от чего предостерегал сына. Богатейшие флорентийские семьи Барди, Аччайуоли и Перуцци ссудили
