и я не знаю. Но мне уже есть, о чем написать, хотя мы тут и часа не провели. Я минуту назад чуть не свалилась в яму с шипами, как гребанный Индиана Джонс. Кстати, может, там есть что-то интересное? – Эшли взглянула на дверь в кабинет, на которой виднелась выцветшая надпись «Литература». – Невероятно…. Не верится, что этой школе всего четыре года. Как можно было так дерьмово построить здание, что оно за полминуты стало похоже на пирамиду Хеопса?
– Пирамиде Хеопса уже пару тысяч лет, но она до сих пор стоит. Значит, пирамида покруче будет, – заметила Марта.
Энтони принялся ловить бабочку в кадр. Он ходил из стороны в сторону, пытался вставать в разных местах, но все никак не мог подобрать идеальный, на его взгляд, ракурс. Эшли открыла дверь в кабинет, скрипнули ржавые петли. Бабочка испугалась, порхнула крыльями, влетела в кабинет, пролетев над ветхим, впалым полом в самую дальнюю часть помещения. Закружила над пыльными книгами у открытого окна.
– Нет! Ну, Эш! – возмутился Энтони, бросившись за бабочкой, но тут же остановился, увидев ветхий пол. Было очевидно, что провалиться можно от любого неосторожного шага. – Блин! Кто тебя заставлял открывать дверь? Я теперь хрен когда ее сфотографирую! Она же улетит!
Но нет, не улетела. Села на книги, сложив крылья.
Снова на слух стал давить гул. В этот раз намного сильнее. Эшли будто попала в вакуум, мир перед глазами размылся до неузнаваемости, причем со зрением был полный порядок. Размывалось не зрение, а именно мир, физическое пространство. Когда помещения снова обрели четкие очертания, произошел более мощный сейсмический толчок, содрогнулись стены. Часть пола в кабинете литературы с грохотом провалилась.
– Что за черт?! – Марта испуганно вжала голову в плечи. – Все это видели?!
– Не знаю, но тут опасно, – Эшли невозмутимо оглядывалась по сторонам.
Энтони от страха потерял дар речи и побледнел.
– Ну…. – еле выдавил Энтони. – Ну ее нафиг, бабочку эту. Пошлите отсюда, а? На нас потолок рухнет. Я могу нарисовать что-нибудь другое.
– Согласна, – ответила Марта, расстроено вздохнув, отведя взгляд. – Хотя блин, я бы посмотрела на рисунок этой бабочки в твоем исполнении, Энтони. Она очень красивая.
– Проще было поймать ее, – Энтони указал на сумку Марты. – У тебя даже баночка с крышкой есть. Но теперь облом.
– И не говори.
Увидев расстройство Марты, Эшли застыла. Непонятно, почему, но когда Марта расстраивалась, или, что еще хуже, когда ей что-то угрожало, Эшли чувствовала себя очень плохо, будто бы ее саму расстроили или обидели. Сердце напряженно зачастило в груди, в сознании осталось место только для одной единственной задачи – вернуть улыбку на лицо Марты, обеспечить ей счастье и покой. Заметив на себе сосредоточенный взгляд Эшли, Марта тут же все поняла и затараторила:
– Так, Эш! Не надо! – Марта взяла подругу за плечи. – Хрен с этой бабочкой. Пусть в аду горит. Не вздумай!
– Я сфоткаю для тебя эту летающую хрень, – Эшли достала
