за помощью к своему господину, которого они считали любимцем богов. Мужчины и женщины, старики и дети во главе с жрецами, собрались у царского дворца, уселись на ступенях вокруг стоявшего там алтаря и стали ждать выхода своего царя. Когда Эдип, привлеченный собравшейся толпой, вышел из дворца и спросил, почему город полон жертвенным дымом и криками печали, ему от имени всего народа ответил старший жрец:
– О царь, ты сам видишь, какое бедствие тяготеет над нами. Поля и пастбища наши сжигает невыносимая жара. В домах наших свирепствует губительный мор. Напрасно пытается город вынырнуть из кровавой волны гибели и разрушения. В нашем несчастье мы прибегаем к тебе. Ты уже избавил нас однажды от губительной дани, которую наложил на город страшный прорицатель загадок. Должно быть, не без помощи богов сделал ты это. И теперь мы опять доверяемся тебе и уверены, что – у богов и людей – ты найдешь для нас помощь.
– Бедные дети мои, – сказал в ответ Эдип, – я знаю, почему вы умоляете меня об этом. Я знаю, что вы страдаете, но никто не болеет душой так, как я, потому что мое сердце стонет не об одном человеке, а о каждом из вас. Вы не вывели меня, как спящего, из дремоты, – дух мой все время искал спасительного средства, и кажется мне, что я нашел это средство. Я отослал шурина моего, Креонта, в Дельфу, к пифийскому Аполлону, чтобы узнать, какое средство или какой поступок может спасти город.
Еще царь говорил к народу, когда пришедший Креонт, пробравшись сквозь толпу, предстал перед Эдипом и рассказал ему о решении оракула. Решение же этого было поистине неутешительное: «Бог повелел изгнать нечестивца, которого приютила страна, и не совершать того, чего никакое очищение не может искупить. Ибо убийство Лая легло на страну страшным и кровавым громом». Эдип, и не подозревавший, что убитый им старик – тот самый, из-за кого гнев богов обрушился на страну, выслушал рассказ об убийстве Лая. Но и после этого ум его все еще был поражен слепотой. Он объявил, что готов позаботиться об убитом, и распустил народ. Затем он велел оповестить по всей стране царский приказ, что всякий, кто узнает об убийце Лая, должен донести, и, если об этом знает чужестранец и расскажет, он заслужит благодарность и награду от города; тот же, кто, боясь за друга, откажется от долга донести о том, что знает, – тот должен быть лишен участия в служении богам, в жертвенных пиршествах и исключен из общения с гражданами. Убийцу же он проклял торжественно и страшно, призывая на голову его муки и несчастья во всю его жизнь, а в конце – гибель. И пусть постигнет его это проклятие, даже в том случае, если он, скрыв себя, живет у царского очага.
Кроме того, он отправил двух посланцев к слепому прорицателю Тирезию, который был почти равен вещему Аполлону в способности знать и видеть все таинственное и неизвестное. Тот скоро явился в сопровождении мальчика-вожатого и предстал пред царем в народном собрании. Эдип поведал ему заботу, которая мучила его и весь народ. Он просил его приложить все свое искусство прорицания и помочь напасть на след убийства.
Но
