медику пришел пациент, жалующийся на боли в суставах и затрудненное дыхание. Он испытывает сухость во рту и утверждает, что чувствует сладковатый привкус. Жалуется на озноб, но на самом деле потеет и его лихорадит. Какой диагноз вы ему поставите?
Я набрал было воздуху, потом замялся.
– Магистр Арвил, ставить диагнозы в мои обязанности не входит. Я бы позвал кого-то из ваших эль-те.
Он улыбнулся мне, вокруг глаз разбежались морщинки.
– Верно, – сказал он. – Но, чисто в учебных целях, как вы думаете, что с ним?
– А этот пациент – студент?
Арвил приподнял бровь:
– А как это влияет на цены на масло?
– Ну, если он работает в фактной, это может быть литейная лихорадка, – сказал я. Арвил вскинул бровь, и я добавил: – В фактной легко можно отравиться металлами. Такое случается редко, потому что обычно студенты хорошо подготовлены, но человек, работающий с раскаленной бронзой, всегда может вдохнуть смертельную дозу паров, если не будет осторожен.
Я видел, как кивает Килвин, и радовался: мне не пришлось сознаваться, что знаю я все это только потому, что сам словил литейную лихорадку не далее как месяц тому назад.
Арвил задумчиво хмыкнул, потом указал на другой конец стола:
– Магистр арифметики!
Брандер сидел на левом конце стола.
– Сколько пенни вы получите с таланта, при условии, что меняла берет четыре процента? – спросил он, не поднимая глаз от лежащих перед ним бумаг.
– Каких именно пенни, магистр Брандер?
Он поднял голову и нахмурился.
– Мы пока еще в Содружестве, если я правильно помню!
Я принялся считать в уме, основываясь на данных из тех книг, которые он выложил в архивах. Это были не те курсы обмена, которыми пользовались ростовщики, это были официальные курсы валют, которыми пользовались государства и финансисты, чтобы иметь возможность лгать друг другу на общей почве.
– В железных пенни – триста пятьдесят, – сказал я, потом добавил: – И еще один. С половиной.
Брандер оторвал взгляд от бумаг прежде, чем я успел договорить.
– Золото вашего компаса указывает на двести двадцать, платина – на сто двенадцать, а кобальт – на тридцать два. Где вы находитесь?
Этот вопрос поставил меня в тупик. Ориентация по триметаллическому компасу требовала подробных карт и сложных тригонометрических расчетов. Обычно этим занимались только моряки и картографы, и для расчетов они пользовались готовыми подробными картами. Я и компас-то живьем видел всего два раза в жизни.
Либо этот вопрос обсуждался в одной из книг, которые Брандер выложил для подробного изучения, либо он был нарочно придуман затем, чтобы вставить палку мне в колесо. Поскольку Брандер с Хемме были друзьями, то скорее второе.
Я закрыл глаза, мысленно представил себе карту цивилизованного мира и постарался прикинуть, где это может быть.
– Тарбеан? – сказал
