рассказ Мартен, – но, оглядевшись, он увидел, что в подземелье нет дверей. И окон тоже нет. Вокруг только гладкий твердый камень.
Но Таборлин Великий знал имена всего, что есть на свете, и потому все вещи его слушались. И сказал он камню: «Рассыпься!», и камень рассыпался. Стена разорвалась, точно бумага, и сквозь пролом увидел Таборлин небо и вдохнул душистый весенний воздух.
Таборлин выбрался из подземелья, вошел в замок и достиг дверей тронного зала. Двери были заперты на засов, и потому он сказал: «Сгорите!», и двери вспыхнули пламенем и вскоре рассыпались серым пеплом.
Таборлин вошел в зал, и там сидел король Скифус с пятью десятками стражников. «Схватить его!» – вскричал король. Но стражники своими глазами видели, как двери сгорели и рассыпались пеплом, и оттого они хоть и бросились на Таборлина, однако схватить его не решился ни один.
«Трусы! – воскликнул король Скифус. – Я поражу Таборлина своей магией и одолею его!» Он и сам боялся Таборлина, но умело это скрывал. К тому же у Скифуса при себе был посох, а у Таборлина посоха не было.
Тут Таборлин говорит: «Раз ты такой смелый, верни мне мой посох прежде, чем мы начнем поединок!»
«Да-да, конечно, – отвечает Скифус, хотя на самом деле никакого посоха он ему возвращать не собирался, сами понимаете. – Твой посох рядом с тобой, вон в том сундуке».
Мартен с заговорщицким видом обвел нас взглядом.
– Понимаете, Скифус-то знал, что сундук заперт на замок и у замка того всего один ключ, а ключ этот был у него в кармане. И вот Таборлин подходит к сундуку, а сундук-то на запоре! Тут Скифус расхохотался, и кое-кто из стражников расхохотался тоже.
Ух и разозлился же Таборлин! И не успел никто из них ничего сделать, как он хлопнул ладонью по крышке сундука и вскричал: «Эдро!» Сундук вмиг распахнулся, Таборлин схватил свой плащ, не имеющий цвета, и закутался в него…
Мартен снова закашлялся.
– Извиняюсь, – сказал он и опять сделал паузу, чтобы напиться.
Геспе обернулась к Дедану.
– А как ты думаешь, какого цвета был Таборлинов плащ?
Дедан слегка наморщил лоб, как будто нахмурившись.
– То есть как это какого цвета? Сказано же тебе: «Не имеющий цвета».
Геспе поджала губы.
– Да нет, я знаю! Но вот как ты его себе представляешь? Ведь когда ты пытаешься его вообразить, он же должен как-то выглядеть?
Дедан призадумался.
– Я всегда представлял его таким, блескучим, – сказал он. – Вроде как мостовая у салотопки после ливня.
– А я всегда представляла его грязно-серым, – сказала Геспе. – Ну, как будто он вылинял. Таборлин же всегда в дороге.
– Ну да, тоже верно, – сказал Дедан, и я увидел, как лицо Геспе снова смягчилось.
– Белый, – вмешался Темпи. – Я думать – белый. Бесцветный.
– А мне всегда казалось, что он был бледно-голубой, – признался Мартен и пожал плечами: –
