ит тяжело, по лбу катятся крупные капли холодного пота. Женская тонкая ручка достает из воды полотенце, отжимает. По комнате разносятся звуки падающих капель воды. Девушка в русском сарафане, пышно расшитом красными узорами, бережно вытирает пот мальчика.
– Он умирает, – грустно и тихо произнесла девушка. Остальные присутствующие промолчали. – Его еще можно спасти. Но решение нужно принимать быстро.
К девушке, опираясь на деревянный посох, подошел старец. У него густая борода и волнистые волосы ниже плеч – он похож на целителя из старинных русских сказок.
– Мы это понимаем, но его желание тебе тоже известно, – низким голосом произнес старец.
– Ты посмотри на его тело! – возмутилась девушка, но тихо, чтобы не разбудить ребенка. – Оно все в шрамах, язвах, его кровь отравлена ядом, в легких сплошные токсины! Его температура постоянно повышается! Если мы в ближайшее время ничего не сделаем, спасти его уже будет невозможно!
– Хорошо, Настя, – молвил старец. – Созывай большой Совет хранителей. И даже тех, кто спит. Только они могут пойти против его воли.
Девушка вышла из домика, прошла по густой траве босыми ногами, вошла в реку по щиколотку и остановилась. Она медленно подняла руки вверх, и из каждого мерцающего цветочка на поляне поднялся огонек и подлетел к ней. Огоньки кружились вокруг нее вихрем, ускоряясь и закручиваясь. Все они собирались между ладошек Насти, которые она держала на уровне солнечного сплетения. Когда все огоньки были сформированы в плотный светящийся шар, девушка вытянула руки перед собой и произнесла:
– Созывается большой Совет хранителей. Летите! Найдите всех и каждого! Будите спящих! Мидгард умирает.
Сияющая сфера поднялась над ее раскрытыми к небу ладонями и разлетелась в разные стороны тысячами сверкающих бабочек. Девушка проводила их долгим взглядом. Она прижала руку к груди – сердце билось тревожно и быстро.
За два года до этих событий
Меня зовут Лика. Мир вокруг меня и моей семьи начал меняться в то время, когда нам с братом Владом исполнилось по шестнадцать лет. Начало этому положила наша с братом ссора. Мы ругались очень редко, но в тот вечер все было иначе. Словно кто-то щелкнул пальцами – и разум отключился. Градус эмоций просто зашкаливал. Мы бегали по своей комнате, кидали друг в друга вещи, которые попадались под руку, и громко кричали друг на друга.
Я чувствовала, как что-то горячее и неудержимое поднимается внутри, готовое вырваться наружу. Мои руки задрожали. Я и брат замерли, как хищники, перед прыжком. Атмосфера в комнате накалилась до предела. Вдруг все резко утихло, словно нас окатили из ведра ледяной водой. Я повернулась и увидела в проеме двери фигуру. Это была мама.
Мама… Она просто потрясающая! У нее красивое имя – Мирослава, но домашние с теплотой зовут ее Мира. На вид ей можно дать лет тридцать. Она очень красивая. Первое, что привлекает всеобщее внимание, – это небесно-голубой цвет ее глаз, который сейчас просто сиял, подавляя нашу агрессию. Ее длинные, ниже пояса, густые пшенично-золотые волосы, стройная фигура, утонченные черты лица, гордая осанка, спокойные, размеренные жесты, плавная походка – все говорило о знатном происхождении и силе крови древнего рода.
Дома мама носит белый шелковый халат в пол, подпоясанный ярко-красным поясом. Она сделала шаг и наступила на краешек халата, но не подала виду. Лишь остановилась, легким движением одернула подол и прошла в комнату.
– Что за шум? – мягким, спокойным, но твердым голосом спросила мама.
– Это она начала!!! – указывая на меня, закричал Влад. Для него это странно, так как он всегда очень спокоен.
– Ты сам виноват! – вытирая мел с лица, огрызнулась я.
– Что произошло? – все так же спокойно спросила мама.
– Школа… Мы там сильно выделяемся. Я не хочу так, хочу быть как все! Хочу играть в баскетбол, нормально общаться с ребятами. А она – наоборот… И при любой возможности…
– Тише, перестаньте ругаться. – Мама глубоко вздохнула, было видно, что она принимает очень важное решение. – Я хотела показать вам это по окончании школы, но покажу сейчас. – Мама подошла к нам, вытерла мне лицо платком, отряхнула волосы брату. – Пойдемте.
Она взяла нас за руки и повела по коридору. Мы остановились у двери, ведущую в спальню родителей. Конечно, родителей – громко сказано. Отца мы никогда не видели, а мама почти о нем не рассказывала. Обычно эта тема поднималась редко и ненадолго. Я не знаю почему, но всегда чувствовала, что ей больно об этом говорить и вспоминать.
Мама мягко нам улыбнулась и открыла дверь. Мы прошли в просторную, светлую комнату с высоким потолком и широкими окнами. Посреди комнаты стояла большая кровать, застеленная шелком цвета морской
