trong>Да не осмелятся судить вас лицемеры!
© Таня Сербиянова, 2018
ISBN 978-5-4493-9602-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
По мотивам легенды создания одной из отечественных успешных международных компаний современной моды.
Предисловие
Тело затяжелело и непривычно вдавилось в самолетное кресло. Наконец-то почувствовала облегчение и только сейчас позволила себе наконец-то расслабиться.
Самолет все стремительней уходил ввысь, отлетая прочь от Парижа и аэропорта Шарля де Голля, вместе с километрами, стремительно уносящимися под крылом, меня отпускало напряжение последних часов и дней.
В ушах все тише звучал шум двигателей и я, сглотнув несколько раз слюну, вновь возвратилась в ощущения спокойного мира салона пассажирского самолета.
Осторожно, словно нехотя, приоткрыла глаза и увидела, что через проход в соседнем кресле молится зачем-то уже не молодой мужчина, молитвенно сложив руки на библии.
Смешно же ведь право! Ну, разве же это так неизбежно и опасно? Вот у меня это другое дело, вот это была неизбежность и опасность! Но это все было, было… А сейчас все это с каждой минутой все дальше и дальше словно уплывало из моего сознания…
А сознание еще несколько раз попыталось уцепиться и вернуть меня в реальность, но усталость, копившаяся во мне последние дни, и, самое главное, ощущение окончания напряжения сделали свое дело, и я провалилась вне бытья.
– Мадмуазель? Мадмуазель? – кто-то настойчиво тряс меня за плечо. Зачем, не пойму, что и кто?
– А, что? – сердце испуганно трепещет, и я смутно сначала, а потом все отчетливее различаю склонившуюся надо мной бортпроводницу.
Потом она что-то о том, что готова помочь мне и даже дать успокоительное. Но я сразу же: нет, нет! Она же не знает, что мне нельзя ничего подобного.
А потом она, извиняясь, и также мило улыбаясь, но, уже наклонившись у самого моего лица, говорит по – французски о том что: мадмуазель кричала во сне и тем напугала пассажиров, и если я хочу, то она даст мне успокоительное, и я смогу спокойно заснуть.
Я ей нет, не надо. А потом переспросила ее, а что же я, кричала?
Да говорит, извиняясь, кричала и звала какую-то Мари.
– Ах, Мари, Мари! – и я расплакалась.
Немного спустя, попила воды, что мне тут же услужливо принесли и уже успокоившись, отослала ее от себя, потому что она как прилипла, эта назойливая бортпроводница Аэрофлота, и все время, пока я расстроенная, была, она все крутилась рядом. Сказала ей, что она свободна, и мне больше ничего не надо.
А мне и в самом-то деле больше нечего уже и не надо! Совсем не надо. Мне и Мари… Мне не надо уже или еще, а вот Мари? Мари, кроме любви, ей тоже уже ничего не надо…
Перед глазами всплыло ее сияющее личико, немного скуластое, со слегка впалыми румяными щечками милое личико молодой и пышущей здоровьем девушки, озорные глазки которой так искрились светом и радостью жизни…
– Прости меня, Мари, прости, любимая девочка… Прости, если сможешь… – прошептала, сглатывая обидный, сухой комок жалости к ней.
Я снова забылась, но теперь уже надолго и когда встрепенулась неожиданно и с трудом выскользнула из своих страшных видений, то сначала услышала монотонное гудение двигателей, а следом увидела, что в салоне самолета уже пригашено освещение. Салон самолета был погружен в сказочный полумрак… Пассажир, напротив, в соседнем ряду спал, склонившись набок, заботливо прикрытый пледом, также спали остальные пассажиры.
Я села, спать не могла, боялась снова вернуться к тем страшным и роковым видениям, поэтому встала и, разминая затекшие свои совершенные ноги, двинулась к туалетным комнатам.
Теплая вода и яркий свет туалетной комнаты освежили…
Я рассматривала себя в зеркале и видела, что вид мой был совершенно измученным.
Еще бы, подумала, ведь пережить такое и остаться в прекрасной форме, такое только может быть в Голливуде и в кино у суперменов. А я же не супер и даже – не мен, а вумен, я Бест, а это значит, что я, супер – вумен, лучшая из женщин, вот, кто я!
Пробую так себя приободрить, но что-то не очень-то у меня сейчас получается…
В отражении зеркала на меня уныло уставилась большими и затравленными серо-голубыми глазами молодая, но уже много пережившая, с потухшим взглядом усталая женщина. Но, хоть и усталая, а по-прежнему красивая – отметила для себя привычно подбадривая…
Для поднятия настроения,
