зей в это место.
Трое мужчин смотрели на высокое сооружение. Оно было окружено забором и рвом, который опоясывал строение. Сейчас ров больше напоминал огромную яму, заполненную всякой рухлядью. Раньше, возможно, в этой яме была вода, но сейчас там не было и намека на ее присутствие.
Один из молодых мужчин подошел поближе, чтобы рассмотреть глубину рва. Он задумчиво чесал шипом от крыла затылок и смотрел вниз.
– Ну что? – с волнением в голосе спросил друг.
Не выдержав молчания крылатого он подошел ближе. Он тоже, как и первый, не отличался человеческими данными. Его хвост метался из стороны в сторону, тем самым демонстрируя нервозность своего хозяина.
Третий мужчина, втянул сквозь клыки воздух и странно свистнул. В ответ завыли местные собаки.
Он досадливо зашипел, но ничего не предпринял. За много лет лай собак и всякой мелкой твари перестали его волновать.
Рядом с башней был невысокий чахлый лесок, где водились дикие животные. Но о тех, кто живут в настоящем лесу речи не шло. Тут были собраны шавки, сбежавшие из ближайших деревень, брошенные теперь дикие козы и черт знает кто еще.
– Ты помнишь, про кого говорил тот принц? – обратился крылатый к хвостатому.
– Нет, только помню о чудовище.
К ним подошел тот, кто вызвал бурное лаяние собак и встал рядом.
– Какого монстра? Про монстра вы мне не говорили, – посмотрел он на товарищей.
Его глаза неуловимо светились в темноте, как у кошки.
– Враки все это, – махнул хвостом мужчина.
– Не скажи, – покачал головой крылатый. – Я слышал, многие пытались попасть в башню. У некоторых это получалось, но все возвратившиеся рассказывали об одном и том же.
– Зачем нам туда лезть? Поехали домой, – сверкнув глазами, отвернулся от башни клыкастый.
– Забыл про принцессу? – возмутился хвостатый, – Она там сидит в заточении и грустит.
– Она там уже четыреста лет грустит. Я сомневаюсь, что она вообще жива, – фыркнул клыкастый.
– Кроме нее там должны быть сокровища, – задумчиво протянул тот, у кого за спиной были крылья.
– А про них из какой байки слышали? – все сильнее злился клыкастый.
Крылатый посмотрел на покосившуюся башню с единственным окном под самой крышей и вздохнул.
– Мы полезем или нет? – махнув хвостом, взглянул на башню один из них.
– Полетим, – поправил друга крылатый.
– Зачем лететь? – недоуменно спросил тот, чей хвост жил отдельной жизнью.
– За тем, что ров глубокий и широкий. А забор выше, чем мы можем перепрыгнуть, – зло оскалился клыкастый.
– Может, сразу в башню? – повернулся хвостатый к крылатому.
– Нет, не смогу вас до окна донести. Высоко сильно.
Клыкастый еще раз фыркнул, выразив свое негодование, и взглянул на башню: в ней было не меньше пяти этажей. Таких сооружений давно не строили. Каменные стены выглядели мрачно в свете луны. Возможно, вампиру это бы понравилось, если бы не надо было залезать в нее через смотровое окно. Еще его смущали разные байки о сокровищах и принцессе, и отсутствие дверей во всей этой древней конструкции.
Во взгляде клыкастого, не было привычного азарта. За многие годы дружбы сложилась хорошая традиция. Если один из них встречал интересную информацию о кладах и сокровищах, двое других обязательно приходили на помощь. Этот раз не был исключением. Когда его позвали хвостатый и крылатый, вампир, не задумываясь, прилетел на помощь.
Он снова взглянул на башню. Было что-то отталкивающее в этом месте, что-то, неправильное и опасное.
Принцесса смотрела на трех мужчин, которые что-то обсуждали внизу. Они периодически смотрели на башню, не замечая, что за ними наблюдают.
Тоскливо вздохнула. Ей так хотелось, чтобы один из них оказался тем единственным, способным вернуть жизнь, наполненную удовольствиями, которых она решена уже четыреста лет.
Принцесса прикрыла глаза, и калейдоскоп воспоминаний закружился перед ее внутренним взором.
Она в красивом бальном платье стоит на крыльце замка. Ее окружают прекрасные кавалеры и он. Он смотрит на нее с тайным желанием. Желанием, с помощью которого она завладеет его силой. Жаль, он оказался не тем, за кого выдавал себя.
Принцесса открыла глаза, не желая вспоминать тот, проклятый вечер, когда ее безмятежное существование оборвалось.
Взглянув на свои руки, которые по желанию начинали светиться слабым светом, и еще раз протяжно
