style="font-size:15px;"> Трава под ногами в некоторых местах пожелтела. Из-за того, что уже четыре дня подряд светит палящее солнце, почва окаменела и стала походить на песок. Делаешь лишнее движение, и поднимается столб пыли, который лезет в глаза, в рот и нос. Многие листочки кустов скрутились в трубочку, каждая зелень молила о капельке воды, но дождем в ближайшее время и не пахло.
Проходя по сухим веткам, время от времени слышался треск, прерывающий напряжённую тишину. Казалось, кому-то из нас есть что друг другу сказать, но каждый молчал, опасаясь излишеств. Меня, например, интересовало, почему Билл так жаждал отыскать убийцу? Интересно же! Но я боялась спросить напрямую, поэтому в тряпочку молчала, шагая впереди него. Я знала, куда его вести, знала, что показать, чем заинтересовать. Этот план был мною придуман ещё год назад, потому для меня это кульминационный момент.
– Слушай, – внезапно заговорил позади меня брюнет, – какого это, когда тебя все сторонятся и называют больной наркоманкой?
Да, мы думаем совершенно о разных вещах. Его вопрос меня не обидел, я научилась не обращать внимание на слова. Это не легко, но все же возможно.
– Вполне так ничего, появляется время, чтобы подумать о том, какие люди бывают дерьмовыми.
Согнув ветку дерева, я ощутила запах свежести, а к пальцам что-то прилипло, кажется, смола.
– Забавно, мы с тобой как магниты – ты всех отталкиваешь, а я притягиваю.
Самовлюблённый кретин, даже здесь думает лишь о себе. На его комментарий я только фыркнула. Теперь мой черёд.
– Если не секрет, почему ты так хочешь раскрыть маску убийцы? – я остановилась, позволив себе отдышаться. От моего быстрого шага в боку неприятно тянет. Билл переступил через высохшую грязь и сровнялся со мной. Лицо у него стало твёрдым, в глазах появилась новая эмоция, которая, оказывается, ему подвластна – тоска. Я нахмурила в вопросительной форме брови и убрала красные пряди с глаз.
– Мою маму убили, – произнес почти шепотом парень, и я почувствовала холод в его голосе. – Её нашли, как и остальных, рядом с кладбищем с разорванным животом.
Я в ужасе прикрыла руками рот, но не от необычной смерти, а от жалости и осознания того, что мать Билла – двенадцатая жертва. Ею заканчивается адская дюжина. Конечно, я знала, что очередная жертва была женщиной, но то, что она жена мэра… Карие глаза парня стали стеклянными; то ли от злости, то ли от тоски кончик его носа покраснел, а вены на шее вздулись. Теперь все стало понятнее.
– Мне жаль, это ужасно, – лишь вымолвила я, вздыхая, – но ты же знаешь, что до твоей мамы были ещё одиннадцать человек. Этим я хочу сказать, что все смерти не случайны и чем-то связаны между собой…
Парень, наконец, посмотрел на меня. От его взгляда стало не по себе…
– Хочешь сказать, что их убили намеренно?
– Посуди сам: двенадцать убийств одним способом – потрошением, и в одном месте – на кладбище. Все говорят, что это волк-людоед, но я знаю, что убийца человек, то есть, почти человек… оборотень.
Брюнет
