инка, перепаханная временем: пеньки, маленькие холмики, высохшие стволы и множество валунов.
Остановились.
– Ну и везунчик ты! – усмехнулся молоденький лейтенант, выйдя из водительской кабины. – Попал кур во щи!
Я молчал, глядя на зимнее серое небо.
– На этой заставе несколько лет назад всех перебили, – продолжил лейтенант. – А новый состав еще полностью целый, но дикие они какие-то и переводиться в другие места не хотят. Граница – дело беспокойное!
Ну вот я и понял, что на границу попал. А то все не говорили, куда засылают. Мол, приедешь – увидишь! «Что ж, – подумал я, – граница так граница».
Небо прорезала очередная зеленая ракета. Только невысоко она взлетела, вяло сделала дугу и потухла даже не в воздухе – на земле, метрах в ста от нас.
Лейтенант, заметив мое удивление, пояснил, что в этих местах воздух плотнее.
Из темноты вынырнул и молча стал рядом с машиной человек в военной форме с седой шевелюрой, выбивавшейся из-под фуражки. Он внимательно оглядел нас.
– Вот, вам новенького прислали! – нервно выпалил лейтенант, переступая с ноги на ногу.
– Зачем? – спокойно спросил седой.
– Приказали доставить новобранца для пополнения личсостава.
– Мы не нуждаемся. – Седой затолкал волосы под фуражку.
– Но у меня приказ… мне его некуда больше везти… что ж, здесь оставлять?!
– Здесь нельзя.
В конце концов лейтенант уговорил седого забрать меня с собой. Я закинул вещмешок за плечо и шагнул в темноту следом за несговорчивым воякой.
Лейтенант виновато посмотрел на меня напоследок и негромко сказал: «Будь!»
Вскоре мы пришли. На небольшой поляне стоял аккуратный одноэтажный домик, крытый черепицей.
Седой вошел первым и включил свет.
Просторная комната. На журнальном столике расставлены шахматы, в углу в пирамиде – несколько автоматов.
На койках заворочались четверо. Защурились от яркого света.
– Пополнение! – подтолкнув меня вперед, объяснил седой.
Теперь я разглядел его капитанские погоны.
Лежащие смотрели на меня с любопытством.
– В шахматы играешь? – спросил один из них.
– Знаю, как фигуры ходят, – ответил я.
Снова наступила тишина.
– Отбивайся! – приказал капитан. – Утром познакомимся.
Он указал на широкую скамью в дальнем углу комнаты.
Спустя несколько дней обо мне все забыли. И не то чтобы меня не замечали, просто капитан приказал, чтоб я без дела не сидел, но предупредил, что если я сам себе дела не найду, за меня никто его искать не станет.
Я решил изучать шахматы: в маленькой библиотечке погранзаставы имелась добрая сотня книг и брошюр по шахматной теории. Один из пограничников, весьма одобрив мой выбор, принес мне в пользование новенькие фигуры. Теперь появился и распорядок дня: завтрак, шахматы, обед, шахматы, ужин, шахматы.
Через несколько дней капитан разбудил всех часа на два раньше обычного.
– Карнавал! – громогласно объявил он.
Все ожили, вмиг повскакивали с коек, принесли из служебного помещения несколько столов и поставили их буквой «П», а потом, словно скатертями, накрыли картами каких-то военных действий.
Капитан с сержантом втащили в комнату большой опечатанный ящик, топором вскрыли его и вытащили несметное число оловянных красноармейцев, танков и пушек.
Капитан посмотрел на ходики, висевшие на стене, и крикнул:
– Форма номер девять!
Воины побежали в каптерку. Я кинулся за ними.
В каптерке висели комплекты красноармейской формы начала двадцатых годов. Буденновки, галифе, сабли.
Карнавал начинался в полдень. Солдаты привычными движениями расставляли на картах оловянных красноармейцев, пушки и танки.
Я присел в уголке и следил за происходящим.
Вдруг на улице раздался щелчок кнута и ржание коней.
– По местам! – скомандовал капитан, взъерошив свою седую шевелюру и нахлобучив поверх нее форменную фуражку.
Все вскочили. Дверь распахнулась, и в комнату вошел белый офицер, за ним несколько мелких белогвардейских чинов. Капитан шагнул навстречу офицеру белой армии, они подали друг другу руки и уселись за столом один
