что касается лотереи. А что до самого действия, то оно себе играет, гремит, движется. И движется оно к своему логичному финалу.
Да, а где же автор? Где автор, которому вскоре должно появиться на сцене вместе со своим юмором? Где автор, уже проинструктированный одним из многочисленных помощников режиссёра: «За два номера до себя смело выходишь на беговую дорожку, потом – на поле к сцене; ни на что не обращаешь внимания – тебя всё равно никто не видит. Дальше становишься возле сцены и ждёшь своего объявления. Как объявят, выскакиваешь и дуешь в микрофон всё, что сочинил, понятно?!» «Понятно, что же тут загадочного?..» – думает автор, а сам немного волнуется, но не от предстоящего выступления, а от того, как на него, заразу, попасть?! Ибо в эти самые минуты бестолково блуждает и ударяется о какие-то откосы и захолустья под трибунами стадиона, куда его занесло якобы для сокращения пути, то есть сдуру. Подстадион – кто не был – это государство в государстве: оттуда можно смело выйти на беговую дорожку, но можно на неё и не выйти, а смело сгинуть в его языческих закоулках и капищах! Автор, подозревая последнее, мечется, уже отчасти подвывая, ибо дивно и страшно состояние человека, когда буквально сверху и с остальных сторон слышны топот, крики, смех, прочий бодрый грохот живых людей, а ты посреди этого один, как палец в ухе, такой же ненужный и полуоглохший!
Спаси и сохрани!
Войдя в некие, сороковые по счёту двери, автор обнаружил там каких-то странных людей, судя по наглому виду, – пацанов с телевидения, и выбрался вслед за ними наружу. Выбравшись, с удивлением увидел, что небо уже потемнело, но что зрители всё ещё на трибунах. И вот тут, идя по беговой дорожке, автор таки заволновался. А как не взволноваться, когда идёшь по дну чаши, напиханной незнакомыми людьми. Вокруг гремит, волнуется, кричит, хлопает – и всё это в полутьме. Ибо ярко освещена лишь сцена в центре поля, где кто-то поёт, пугаясь собственных звуков, усиленных в жуткое количество раз.
Тем не менее до сцены автор добрался практически без приключений. Вокруг сцены маялись дурью человек десять обслуги. «Сейчас, – подумал автор, – отчитаю этот чёртов юмор, и больше в такие дела ни ногой! В крайнем случае – за более приличные деньги!»
Но человек предполагает, а Бог располагает. Ибо дальше начинается самое интересное. То, ради чего это писалось, а вы читаете, делать вам нечего!
Итак, закончился последний концертный номер перед автором. Кто-то там отпел под фанеру свою лебединую рок-песню и двинул к кассе, за ним потянулась его музыкальная свора. Точно с буквой инструкции автор сменил их на сцене. Сейчас его объявят, и через 8 минут он свободен. «Нужно, кстати, сразу после выступления рвануть к выходу, а то попадёшь домой не раньше полуночи», – так думает автор и видит, что Ведущие его не объявляют, а, наоборот, держат паузу. Затем, включив малиново-рекламные обертоны, сообщают, что наша лотерея продолжается! «Ладно, – думает автор, обживаясь на сцене, – потерпим…»
– А сейча-ас, – гремит Ведущий, –
