>Алеша, бродячий культработник с музыкой.
Мюд, девушка-подросток, подруга Алеши по общей работе.
Кузьма, железный человек, аттракцион группы Алеша – Мюд.
Эдуард-Валькирия-Гансен Стерветсен, датский профессор-пищевик, прибывший с целью приобрести «ударную душу» СССР для Западной Европы.
Серена, его дочь, девица.
Говорящая Труба на столе Щоева.
Агент совхоза.
Чуждый человек.
Четыре девушки-осоавиахимовки.
Пожарный.
Милиционер.
Кольцевой почтальон.
Детские лица, глядящие в окно учреждения.
Двое рабочих, разбирающих строение.
Несколько служащих – мужчин и женщин.
Люди из кооперативного населения.
Люди в очереди у парка культуры и отдыха.
Двое или трое прохожих-строителей.
Работники прилавка у дверей кооперативов.
Акт I
Районная местность. Дорога в даль страны; попутные деревья, которые шевелит редкий ветер; влево – постройка в пустоте горизонта, вправо виден небольшой город – районный центр. Над городом флаги. На краю города стоит большое жилье в виде амбара, над ним флаг, на флаге нарисовано кооперативное рукопожатие, которое можно понять издали.
Ветер и безлюдье. Далекие флаги трепещут. Над землей солнце и огромный летний день. Вначале, кроме ветра, все остальное тихо. Затем слышатся звуки движущегося железа. Неизвестное тяжкое железо движется, судя по звуку, медленно, еле-еле. Девичий голос устало поет негромкую песню. Песня приближается вместе с железом. На сцену выявляется механическая личность – Железный человек, в дальнейшем называемая Кузьмой. Это металлическое заводное устройство в форме низкого, широкого человека, важно вышагивающего вперед и хлопающего все время ртом, как бы совершая дыхание. Кузьму ведет за руку, вращая ее вокруг оси, как руль или регулятор, молодой человек в соломенной шляпе, с лицом странника – Алеша. Вместе с ним появляется Мюд – девушка-подросток. Она держит себя и говорит – доверчиво и ясно: она не знала угнетения. За спиной у Алеши шарманка. Вся группа дает впечатление, что это пешие музыканты, а Кузьма – их аттракцион. Кузьма вдруг останавливается и хлопает нижней челюстью, будто хочет пить. Группа стоит среди пустого светлого мира.
Мюд. Алеша, мне на свете стало скучно жить…
Алеша. Ничего, Мюд, скоро будет социализм – тогда все обрадуются.
Мюд. А я?
Алеша. И ты тоже.
Мюд. А если у меня сердце отчего-то заболит?!
Алеша. Ну что ж: тогда тебе его вырежут, чтоб оно не мучилось.
Пауза. Мюд напевает без слов. Алеша всматривается в пространство.
Мюд (из напева переходит к песне).
По трудовой, веселой дороге
Идем мы босые, пешком, –
Осталось идти нам немного:
Построен счастливый наш дом…
Алеша, я задумалась – и вышло: у меня сердце заболело оттого, что я оторвалась от масс…
Алеша. Ты живешь ненаучно. От этого у тебя болит всегда что попало. Я тебя, как наступит социализм, так изобрету всю сначала – и ты будешь дитя всего международного пролетариата.
Мюд. Ладно. А то ведь я при капитализме родилась. Два года при нем вся страдала… (Обращается к Кузьме, касается его руками, – Мюд всегда трогает руками тех людей и предметы, с которыми вступает в отношения.) Кузьма, скажи мне что-нибудь умное-умное!
Кузьма чавкает человеческой пастью. Алеша переводит какое-то устройство в обшлагах Кузьмы и держит его руку.
Ну Кузьма же!
Кузьма (деревянным равнодушным голосом, в котором всегда слышится ход внутренних трущихся шестерен). Оппортунка…
Мюд (прислушивается). А еще что?
Кузьма. Рвачка… Бес-прин-ципщина… Правый-левый элемент… Отсталость… тебя возглавить надо!
Мюд. А еще я кто?
Алеша делает манипуляцию в руке Кузьмы.
Кузьма. Ты классовая прелесть… Ты сугубый
