в Мишкиной тучке, как дряхлый мотор, но потом прибавил обороты и настиг друга. Тот не захотел уступить, и они запылили рядом, оставляя за собой два густых жёлтых шлейфа.
– Так гоночные машины носятся! – крикнул Ростик пыхтевшему рядом Мишке. – В гонке «Ралли Дакар»! Я по телевизору видел. То одна вперёд выскочит, то другая!
– Я чур «камаз», а ты «нива», – предложил Мишка. – «Камазы» всегда побеждают в ралли! У них мотор мощный! А «нивы» вообще не гоняются! У них движки хилые!
– Раньше не гонялись, а теперь будут гоняться! Нормальные у них движки! – Ростик поднажал и в доказательство своих слов оставил друга позади, в густом пыльном облаке.
Выскочить из этой жёлтой завесы и опередить лёгкую «ниву» тяжёлому «камазу» мешала не только излишняя полнота, но и сумка с кроссовками.
– Я, чур, превращаюсь в мотоцикл! – придумал Мишка. – В пустынный! Специальный!
Он бросил сумку и, взревев, будто гоночный, мощный, без глушителей мотоцикл, догнал «ниву». И друзья снова помчались рядом, оставляя позади себя два пыльных хвоста, сливавшихся в одну жёлтую тучу. Но вскоре специальный, пустынный мотоцикл начал сдавать.
– Может, пешком попылим? – задыхаясь, предложил он.
– Неинтересно, – не согласилась легковушка. – Пыль будет слабо клубиться!
Но у мотоцикла от усталости уже начали подгибаться коленки. И грязный пот застилал глаза. Он уже совсем было решился отстать и исчезнуть в пыльной туче, но в последний момент вдруг сообразил:
– Чур, я прицеп! Начинаем гонку с прицепами!
Мишка ухватился за рубашку несущейся на полной скорости «нивы», в пыль полетели пуговицы, легковушка не справилась с управлением, её занесло к обочине, она споткнулась о колдобину и вместе с прицепом, подняв море брызг, свалилась с просёлка в заросшую тиной придорожную канаву.
Глава пятая. По морям, по волнам
Путешественники стащили с себя верхнюю одежду, от которой расходились по воде грязно-жёлтые разводы, и бросили её подальше от места купания отмокать. После этого они дружно нырнули.
– Это не канава! – появившись из воды и отфыркиваясь, крикнул Ростик. – Это огромная река! Амазонка! Чур, я крокодил! А ты, Мишка, индейская пирога!
И хотя пирогу трудно спутать с пирогом, крокодил Ростик стал гоняться за пирогой Мишкой, пытаясь откусить у него кусок днища. Может быть, чтобы полакомиться, если он всё-таки не разбирал, где пирога, а где пирог. А может, и для того, чтобы потопить пирогу вместе с гребцами и тоже полакомиться, но уже индейцами.
– Чур, я теперь не пирога! – устав удирать и спасаться от крокодильих зубов, придумал Мишка. – Чур, я кит-кашалот!
Мишка подпрыгнул и с размаху плюхнулся в канаву, пустив волну, расплескавшую по заросшим травой берегам мутную после погонь и ныряний, в тине и водорослях воду. И теперь
