кивнул. С изумлением я замечала, что боль в легких уже не так невыносима. Закрыла глаза, понимая, что в данную минуту этот человек мне не враг.
«Киф твой?»
Я вздрогнула, открывая глаза. Мужчина снова смотрел мне в лицо, переместив руку еще чуть ниже. Я утвердительно моргнула: моя.
«Твоя жизнь в обмен на мою. Согласна?»
Я вскинула брови, не понимая.
«Ты глупая корова, шлюха босяка. У тебя в руках киф и ты вспомнила о нем лишь через месяц. Я убью тебя, как только он появится во дворце. Если ты не пообещаешь мне жизнь. Сейчас» – сказал он мне прямо в мысли, в глаза, придавив своим взглядом. Я выдохнула, прикрывая веки. От ладоней же по-прежнему шло доброе, благое тепло. Чего ты так сильно боишься?
– Хорошо, – прошептала я, не в полной мере понимая, чем именно вызван его страх. Чем Нис так опасна? Что они могут знать о ней, чего не успела узнать я?
Когда он закончил, отняв руки от ступней и замерев на минуту, я поднялась на локтях. Указав в сторону, мужчина вышел из комнаты.
На плоском креслице с низкими подлокотниками и спинкой, лежало зеленое прямое платье. Надев его, я перевела взгляд на черный каменный столик, отполированный до зеркального блеска. В серебряном бокале застыло питье. В такой же тарелке – лепешка, начиненная мясом. Рот мгновенно наполнился слюной. Присев, я помедлила и с усилием отвела взгляд. Нет…
Проведя пальцами над бокалом, разогрела жидкость. Чтобы там ни было, я не пила горячего уже месяц. Отхлебнула и закашлялась. Горло обожгло, а по груди потек жар. В голову мгновенно ударил хмель. По привычке подобрав ноги от пола, я зажмурилась. Нис…
Через пару минут дверь открылась и двое здоровенных мужиков в белых безрукавках и будто бы юбках из белой ткани зашли внутрь. Один кивнул мне на выход. Я поднялась. Если буду проходить мимо хоть какого намека на солнечный свет, подожгу обоих и…
– Не стоит… – хрипнул один из них, и я вздрогнула. Как же быстро я отвыкла от живой речи.
Один из них шел впереди, второй сзади меня. Скорее всего, я чего-то не знала, наблюдая самоуверенную спину перед собой. Рисковать не решалась. Мы шли долго, поднимаясь, петляя по нескончаемым коридорам и таящимся в сумраке залам. Когда остановились, мои ноги дрожали. Хотелось сесть на пол. Грудь и живот болели. И снова было страшно…
– Я все думал, почему босяк не реагирует на твое исчезновение… – послышался голос. Я обернулась к проему в стене, откуда шел свет. – Удивительно, как долго ваши гильдии умудрялись скрывать его плачевное состояние…
Сглотнув, я пошла на свет и голос. Что с ним?
– Он человек… а люди имеют свойство неожиданно и легко ломаться, – грубо засмеялся невидимый собеседник.
Я зашла в роскошную комнату. Хозяин голоса сидел в кресле. Одна нога лежала на черном столике перед ним. Череп был гладок и блестящ, как у лечившего меня псионика. Меднолицый, с черными бровями и длинными, спускающимися к ключицам вислыми
