мальчишка. Просто из-за полноты и жидкой бородки парень казался старше. «Пойдем…» – позвала я мага. Посмотрев на цинн за спиной, он отряхнул руки и направился к нам. Облегченно вздохнув, молодой водитель забрался на свое место. Инфор обежал цинн и залез со стороны скалы. Я села к маме.
Она прижала меня к себе, молча гладя по голове. Снова нахлынул кашель и боль. На крышу сыпался пепел и камни. Я боялась посмотреть на дорогу.
– Нис убила его? – спросила я, когда дыхание водителя более или менее успокоилось.
– Для тебя есть разница? – зло усмехнулась тетя Карел.
– Нет, но я обещала…
– Нет, – помотала головой мама.
– Надо было скинуть цинн! – отозвалась тетя.
– Наверно… – вздохнула я, прижимаясь к маме.
Я не верила. Отказывалась верить, что все кончилось.
– Что с отцом?
– Он… жив, – уклончиво ответила мама. Я требовательно смотрела в ее небесные глаза. – Он любит тебя. Очень любит. В тот же день он был готов отдать и раскопки и все, что попросят. Но это значило окончание войны с Харенхешем и сосредоточение всех сил на основной территории Объединенных земель. Ему не позволили. Лишь неделю назад медики смогли уверенно сказать, что он будет жить.
– Что с отцом? – повторила я вопрос. Как же много лишнего вы произносите…
Мама улыбнулась криво и жалко. Помотала головой, отворачиваясь. Тетя ответила за нее:
– Руки, ноги и остальное подлатали, голова тоже срастется. Его смяло в цинне. А перед этим пара-тройка псиоников пригладили волной всех, кто был внутри.
– Зачем ему понадобился цинн? Он же не поддается псионическим воздействиям!
– Это, смотря какой силы и направленности эти воздействия… – усмехнулась тетя. – А в цинне он встречался с представителем, готовым выдать тебя взамен на обещание оставить раскопки.
Бред какой. Как глупо… как все глупо! Я нахмурилась, отворачиваясь к окну. Что значит соглашение взамен жизни родного человека? Да яйца оно выеденного не стоит! Я снова закашлялась. Зло выругалась, прижимая руку к животу. Как же все глупо.
– А Баэндар?
– Все хорошо с Баэндаром. Успокойся. Отдохни, – прошептала мама, обнимая.
– Я месяц отдыхала. На всю оставшуюся жизнь хватит… – процедила я сквозь зубы, но настаивать не стала.
В раскопках было необыкновенно пусто и тихо. Я покинула их, когда здесь разместилось около пяти тысяч гильдийцев. Сейчас же в лагере снова, будто ничего не случилось, работали на защите меньше сотни человек. В темноте, как всегда, светился лишь центральный навес.
– Я хочу домой. Второй раз не украдут… – проговорила я, вылезая из цинна.
Мама замерла. Ее внимательный взгляд смутил, заставляя вспомнить: у меня больше нет дома. У нас нет дома. Сжав зубы, я отвернулась.
У ног, отираясь теплой мордой о колени, крутилась Нис.
– Как вы нашли меня? – обернулась
