повторить сообщение Пелипей.
– Они усиливаются – нам тоже нелишне стянуть людей в кулак, – заговорил Первый, когда связной вышел из землянки и Темник, как обычно, предложил высказывать свои соображения. – Я только в этом вижу положительное решение вопроса…
Да, Первый упрямо гнул свою линию, и Темник понимал, что не отступится он, ибо разумность удара крупной группой очевидна. Задачка, в общем, для него, Темника, весьма сложная. Если шеф не даст согласия, выхода без ослушания практически нет. Темник решил направить со связным свои соображения по этому поводу, но не вдруг же ответ вернется, нужно поэтому выиграть время.
Ответил решительно:
– Не об этом пока речь. Сейчас нам нужно немедленно готовить операцию. Пока эсэсовцев не добавилось. Поднимем весь отряд. Только охрану оставим. И, естественно, вас, – кивнул Первому Темник. – Рисковать партийной головой района я не имею права. Тем более, что операция не ахти какая. Все. Совещание окончено.
Акимыч крякнул недовольно, но смолчал. У него, видимо, имелся какой-то свой резон, но, если его не хотят слушать, значит, не нужен он вовсе.
Не настаивал на своем и Первый. Подчинился. Разумно, подумал он, поспешить, а сбор сводного отряда займет много времени.
Темник доволен, что отступился Первый. Понимал – не насовсем. Оттяжка вышла, и то слава богу. Велел построить отряд. С оружием, как по тревоге.
Прошел вдоль строя. Посмотрел у нескольких партизан винтовки и автоматы, не ржавые ли. Нет, блюдут порядок мужики. Именно мужики. Одет кто во что, оружие разнокалиберное. Какие, кажется, вояки из них? Но видел Темник их в деле. Зло дерутся. Не страшатся немцев. Не раз и не два лезли ему предательские мысли: посильно ли Германии подмять Россию? Именно подмять. Согласных с фашистами мало. Ох как мало! А тех, кто противится по-всякому, с оружием ли, молча ли протестует – землю не пашет, скот не растит, хотя и сам голоден, – таких несметно. Вот этих бы всех вояк сейчас из пулемета! Всю ленту выпустил бы!
А строй хмурость командирскую по-своему воспринимает. Неприятные вести, похоже, получил. Бой, похоже, предстоит. Каратели, может, навострились сюда.
Заговорил наконец командир. Громко и властно:
– Великое милосердие нам предопределено! Как только вернется начальник штаба Кокаскеров, выступаем на операцию. Освобождать концлагерь. Всем отрядом пойдем. Лишь одно отделение оставим для охраны базы. Готовиться начнем теперь же. Больше пота в учении – меньше крови в бою.
И началось. Прохаживаются меж землянок Темник с Акимычем, а партизаны незаметно окольцовывают лагерь, сосредоточиваются для броска. Молниеносного, стремительного. И вот почти все готово, но тут Акимыч кликнет кого-либо из мужиков, колхозников своих бывших:
– Чего винтовку выпялил? Не ветка она – видать ее.
Шевелится подлесок – уходят партизаны на дальнюю поляну выслушивать упрек и назидание Темника.
– Сколько погибло в прошлый раз? То-то. Ящериц
