умышленно, предлагая напасть на себя. Это была единственная возможность избавить деревню от смертельной угрозы. Да, у Быкова не было ни соответствующего опыта, ни просто времени, однако он обладал кое-чем иным, пожалуй, даже более важным – отвагой и желанием помочь людям. Благодаря последнему обстоятельству его замысел не казался совсем уж неосуществимым, хотя и не переставал быть безрассудным.
Там, где пересохшее русло расширялось, торчала невысокая скала, разделяющая овраг пополам. У подножия бил родничок, где растекшаяся вода образовывала небольшой водоем. На его краю темнело несколько кровавых пятен. Тигр донес женщину до этого места, потом решил утолить жажду, а заодно и перекусить. Между глубокими отпечатками тигриных лап, успевшими наполниться чистой водой, виднелись осколки костей. Неподалеку Быков рассмотрел предмет, привлекший его внимание, – фрагмент женской руки. За всю свою жизнь он не видел ничего более ошеломляющего, чем эта смуглая изящная рука, отхваченная немного выше локтя так, словно ее отрубили топором. Рядом было много крови – гораздо больше, чем представлялось Быкову.
Он помял себе горло пальцами, а потом оттянул ворот рубахи, как будто от этого ему стало бы легче дышать. Дмитрия качнуло, в глазах у него потемнело, он даже сделал шаг в сторону, чтобы расставить ноги пошире и не упасть. Ружье в руках вдруг сделалось таким тяжелым, что хотелось положить его, а самому присесть и подождать, пока пройдет приступ тошноты и слабости.
Состояние Быкова разительным образом изменилось, когда он почувствовал близкую опасность. Поспешно вскинув ружье и положив пальцы на оба спусковых крючка, Быков повернул голову в том направлении, откуда ему почудился шум или устремленный на него взгляд.
Сначала он посмотрел слишком низко, поэтому увидел только камешек, скатившийся на дно оврага. Медленно поднимая глаза вдоль отвесного десятиметрового утеса, Быков уперся взглядом в наклонную плиту, нависающую над оврагом. Гладкая, темно-серая, она выдавалась из зарослей, подобно каменному языку, издевательски высунутому великаном.
На этой плите, вытянув перед собой передние лапы и поджав задние под себя, лежал тигр (или тигрица – Быков не являлся зоологом, способным распознать пол хищника на расстоянии). Тигриные глаза смотрели холодно, прямо и жестко. Поняв, что человек заметил его, зверь медленно открыл пасть, красный зев которой был обрамлен неровным частоколом желтоватых зубов. Из глотки вырвался звук, напоминающий приглушенный рокот двигателя. Было заметно, что мускулы тигра напружинились под оранжево-белой шкурой с четкими черными полосами.
Если он и был болен или стар настолько, чтобы лишиться возможности охотиться на обитателей джунглей, то по его внешнему виду это было совершенно незаметно. Может быть, взялся за людоедство просто потому, что ему это нравилось?
Справа от возлежащего на плите зверя можно было различить останки несчастной женщины. Зачем он ее туда затащил? Чтобы насытиться добычей
