их в этих вопросах зависела безопасность страны, поэтому столь подробны были указания о разведчиках: «А посылати им лазутчиков в порубежные городы почасту, да что от лазутчиков вестей каких будет, и им про всякия вести писати ко государю, царю и великому князю Михаилу Федоровичу всея Русии почасту, да и по городом, куда пригож, смотря по вестем, всякия вести писати ж, чтоб государю и в городех воеводам про всякия вести ведомы были. А лазутчикам, которые придут с прямыми [истинными; настоящими, не поддельными] вестьми из литовских городов, давать за вести государева жалованья по полтине или по рублю и смотря по вестем»254.
Правительство внимательно анализировало сведения, поступавшие от людей, приезжавших из соседних государств, – купцы, переселенцы, перебежчики или освободившиеся из неприятельского плена непременно подвергались расспросу: «А которые будет литовские люди или запорожские черкасы учнут приезжати в Вязьму на государево имя, или придут в Вязьму полоняники, и ему тех переезщиков, и выходцев и полоняников во всяких вестех роспрашивати подлинно и ко государю о том писати; и переезщиков, и выходцев, и полоняников, за которыми вести скорыя [предстоящие в скором времени, наступающие вскоре255] будут, присылати к государю к Москве на подводах, да и кормеца [средства к существованию] переезщикам, и выходцам и полоняникам давати из вяземских из всяких доходов, смотря по человеку, как им мочно сытым быти»256.
Судя по сформулированным в «Наказе» разведывательным задачам, информированность «государя, царя и великого князя Михаила Федоровича всея Русии» оставляла желать лучшего. Поставленные перед набранными «на скорую руку» лазутчиками задачи по большей части были невыполнимы, так как расчет был в основном на зрительные наблюдения, на слухи, дающие не всегда достоверные сведения. Уровень направляемых в «литовские городы» лазутчиков не предоставлял возможности выхода на людей, действительно обладавших запрашиваемыми сведениями. Для этого следовало бы иметь заранее насажденную в литовских городах агентуру, и в первую очередь, в эшелонах власти Речи Посполитой, которая имела бы доступ к информации, представлявшей собой государственные секреты. Из «Наказа» не следует, что к проведению разведки привлекались уже имевшиеся в распоряжении бывших воевод лазутчики. «Наказ» предупреждал о неразглашении лазутчиками «московских никаких вестей на смуту и никакого дурна», следовало говорить, что в Московском государстве все благополучно, то есть «опричь добра, ничего не сказывати». В «Наказе» встречаются слова, обозначающие кроме лазутчиков, другие возможные источники информации. Это – переезщики, выходцы и ранее встречавшийся термин полоняники. Переезщики – ‘те, кто перебежал или выехал в чужую землю’257, выходцы – ‘те, кто переселился из чужих мест, явился из-за рубежа; перебежчик’258. Переезщикам, выходцам и полоняникам, как и лазутчикам, при наличии у них скорых, прямых вестей полагалось денежное вознаграждение.
В
